Асирия. Путь к счастью - Кира Леви
— Пожалуй, это должна сделать я, Максимилиан, — заговорила с ним очень серьёзно, не давая даже шанса вмешаться Марку, который уже открыл рот. Выше подняла руки так, чтобы они были на виду, и повернула кольцо своего Рода печаткой наружу. — Моё первое имя — Асирия Дориан Аквилия. И я наследница Тринадцатого Круга, признанная кольцом рода. Возрождённая Тьмой через пятьсот лет на Земле в человеческом теле, чтобы вернуться, когда Тьма призовёт меня.
Я не рассчитывала, что Макс сразу же поверит моим словам, но кольцо – это весомый аргумент. Демон прищурился, молча и напряжённо меня разглядывая. Молчание затягивалось. На меня были направлены взгляды всех, и тех, кто знал обо мне, и тех, кто был в неведении. Глава Первого Круга стоял мрачнее тучи, переваривая услышанное, и сдержался от высказываний только из-за Марка, который подал ему знак. Мои друзья улыбались, но тоже благоразумно помалкивали. Севила была в недоумении, и было ясно, что она не поняла, кто я такая. Мне же было важно признание Максимилианом меня в любом виде, даже человеком. Тьма по-женски была солидарна со мной. После затянувшейся паузы, он внезапно рассмеялся.
— Хорошая попытка. Что, в борьбу вступил и Тринадцатый Круг? Вы выбрали самый оригинальный способ, — его весёлость резко сменилась злостью. — И где этот слизняк Барклай Аквилий тебя скрывал всё это время? Хороший план, должен отметить. Сыграть на моём прошлом. Кассиан, смотри, конкурентка твоей дочери на место легаты. — Он резко развернулся ко мне и словно выплюнул: — Ты опоздала! Я сделал предложение этой меси сегодня утром.
Демонстративно, давая понять всю серьёзность своих намерений, он резко схватил Севилу за руку, притягивая к себе, обнимая и целуя в висок, косясь при этом на меня.
— Теперь придётся разобраться: что за чары ты применила ко мне? Думала через постель залезть на трон? Вам это с рук не сойдёт.
Его слова были обидными. Внутри всё болезненно сжалось. Захотелось вцепиться в него когтями. Ещё и эта девка, так прижималась к нему... Из глубины меня выплеснулась ответная злость.
— Не суди по себе, демон. Это ты в мою постель залез, чтобы проникнуться доверием легата Дориана, моего отца.
— Не смей говорить об Асирии, как о себе, — прошипел я на эту девчонку, уже не сдерживая клокочущую ярость.
— Ты хочешь всё это обсуждать при свидетелях? — качнула я головой в сторону тех, кто окружал нас, но благоразумно не вмешивался. — У меня к тебе достаточно вопросов накопилось, Торкват.
— Если тебе есть что сказать, говори сейчас. Другого шанса я тебе не дам, — процедил я сквозь зубы, сильнее прижимая к себе Севилу, которая испуганно хлопала глазами.
— ТЫ ДАЁШЬ МНЕ ШАНС? — выделяя слова, переспросила я его, возмущаясь и негодуя. — Да загребись ты в мелкие ракушки со своим шансом! Это я тебе только что давала шанс попросить прощения за мою смерть и смерть твоих детей!
Её слова переходили все границы понимания. Она сказала то, о чём знали только трое: я, мой отец и Рейнекэ. Я снова испытал то всепоглощающее чувство отчаяния и страха, как в ту роковую ночь. Всё закружилось перед глазами, и я осознал себя только тогда, когда принял свою истинную форму и, не сдерживаясь, выпустил свою давящую силу в сторону девушки, чтобы раздавить её. Моя сила была настолько мощна, что вынудила всех демонов принять свою истинную форму, чтобы хоть как-то выдержать мою мощь, и склониться передо мной, признавая сильнейшего. Только девчонка стояла, гордо выпрямившись, и неотрывно смотрела на меня, ничуть не испугавшись.
Тьма, мать всего сущего, незримо присутствовала сейчас рядом, глядя на своих упрямых и гордых детей, которые никак не хотели признавать друг в друге свою пару. Чтобы уберечь их от новых ошибок и дать им шанс всё же поговорить без свидетелей, половина которых имела недобрые намерения, она накрыла их своим крылом, окутав золотыми искрами в тёмной дымке.
— Скажи мне, Макс, ты счастлив, что тогда сделал такой выбор? Если бы в твоей жизни появился шанс исправить то, о чём ты сожалеешь, воспользовался бы им? Что бы ты выбрал сейчас — ЛЮБОВЬ или ВЛАСТЬ?
Мой демон почувствовал, как девушка выпустила свою давящую силу, которая столкнулась с моей, но силы не вступили в конфликт, а переплелись, создавая резонанс, и усиливаясь за счёт друг друга. Такой эффект был только с одной демоницей — МОЕЙ Асирией.
В одно смазанное движение я оказался возле девушки, схватил её за плечи, вынуждая запрокинуть голову, чтобы увидеть её глаза. Рассмотреть на их дне душу. Зелень её глаз затягивала, словно омут.
— Я жду ответ, Максимилиан, — прошептала я практически демону в губы, когда он потянулся за поцелуем. — Смотри, у тебя только одна попытка сделать выбор здесь и сейчас.
Два наших дыхания сплелись в одно. Бешеный стук сердец. Я нашёл свою Незнакомку. Я НАШЁЛ СВОЮ АСИРИЮ.
Слова Светлого отца всплыли в памяти: «Ты должен знать, что от твоего выбора, который тебе придется сделать в скором времени, зависит будущее Эоса. Ты должен остаться при власти, чтобы твой первенец в будущем смог противостоять разрушителям миров. Твой выбор — ВЛАСТЬ!»
— Власть, — повторил вслух последнее слово Бога, звучавшее набатом в голове. — Я выбираю власть…
Недослушав его, я сжалась, как от удара, выворачиваясь из его рук, по лицу покатились слёзы боли и разочарования. Выдохнув, произнесла:
— Я, Асирия Дориан Аквилия, принимаю твой выбор. Значит, так тому и быть, — сказала, снимая с себя иллюзию, наложенную Тьмой и перетекая в свою прежнюю истинную форму высшего демона.
Максимилиан резко вернул меня в объятия, не давая отстраниться.
— Я не договорил! — почти выкрикнул, испугавшись, что демоница сейчас исчезнет, как иллюзия. — Я выбираю власть, чтобы разделить её с тобой! Иначе нет смысла в жизни без тебя, Асирия!
Глава 17
Я застыла в его руках, перестав вырываться, не веря услышанному. То, что сказал демон, было истинным. Чувствовала это своим даром. Волна нежности зародилась у меня в душе, стремясь выплеснуться наружу, затопить весь мир, поделиться с каждым. Я чувствовала Максимилиана каждой клеточкой своего нового старого тела. Я ощущала его, как саму себя.
Тихий, довольный смех на грани слышимости заставил улыбнуться и немного прийти в себя от его признания и ощущений. Тьма, мать всего сущего, наконец-то была
