Главный герой не входил в мои планы - Марина Орлова
— Я... я вас услышал, — сглотнув, кивнул Адриан, о чем-то серьезно задумавшись. — На этом я откланяюсь, леди.
— Подождите! — остановила я его в дверях. Мужчина с готовностью обернулся, а в его взгляде я заметила странную эмоцию, но как только я продолжила, она пропала, сменившись... разочарованием? — Брат расстроится, если поймет, что допустил постороннее проникновение. В качестве одолжения, не попадайтесь ему на глаза и уходите так же, как пришли, — попросила я.
Мускул на лице герцога дрогнул, но после мгновения промедления, он коротко кивнул и молча покинул мой кабинет, оставив вновь наедине с кипой писем, которые мне было нужно отсортировать.
Настроение было гадким несмотря на то, что допрос прошел гладко и я смогла убедить Адриана в своей версии. Потому, когда взгляд упал на конверт, отправленный принцем Виго, я решила, что настроение и без того паршивое, потому можно портить его дальше и вскрыла письмо.
Как я и ожидала, ничего радостного там не было:
«Дорогая леди Эдит! Надеюсь, что вы в добром здравии и в хорошем расположении духа. Знаю, что вы, наверняка, задаетесь вопросом, есть ли у меня право теперь писать вам, чувствуя себя обманутой. Я искренне прошу у вас за это прощения и молю о том, чтобы вы прочли мои дальнейшие слова, прежде чем сжечь это письмо. Мне бы хотелось объясниться, даже зная, что вы меня не простите.
Это правда, что изначально я должен был заключить брак, потому, когда узнал от герцога Корнуэлла, что в качестве невесты засматриваетесь именно вы, я был несказанно рад и воодушевлен, так как при нашем знакомстве вы произвели на меня сильное впечатление своей красотой и грацией. А когда завязалась наша переписка, моя симпатия разрасталась все сильнее, потому, узнав, что планы поменялись и более не буду вашим женихом, я не смог заставить себя рассказать вам об этом в своих письмах, боясь, что на этом наше легкое и непринужденное общение прекратится. Я знаю, насколько эгоистично и трусливо было мое решение и искренне признаю ваше право на негодование и обиду. Потому, если вы решите порвать это послание или ответите мне запретом на дальнейший обмен писем, я безоговорочно приму это.
Я изначально писал это письмо лишь с целью объясниться перед вами. Каким бы ни было ваше решение, я искренне надеюсь, что вы будете счастливы. Однако, помните, что, если вам когда-либо нужна будет помощь или просто поддержка, вы всегда можете рассчитывать на меня. Всего одно ваше слово — и я приложу все силы, чтобы помочь вам.
Искренне ваш друг, принц Виго»
— Как много красивых слов... — проворчала я, с сомнением смотря на письмо. — Не слишком ли он убивается по женщине, с которой его, кроме скромной и короткой переписки, ничего не связывает? — нахмурилась я, чувствуя какой-то дискомфорт в душе. Возможно, это лишь моя мнительность, разыгравшаяся после недавних слов герцога про нейтралитет Его Высочества.
Удивительно, но до самой свадебной церемонии Адриан мне более не докучал. Разумеется, это совершенно не значило, что мы вообще не виделись. На протяжении всего месяца я строго отрабатывала контракт и стабильно раз в два-три дня появлялась на людях в компании герцога, создавая видимость горячо влюбленной парочки. Благо, Корнуэлл взял всю актерскую игру на себя и лил в уши... в смысле, вешал на уши... короче, продолжал распространять версию о возникновении наших чувств, выставляя меня своей спасительницей. Делал он это так убедительно и харизматично заливаясь соловьем, что даже я порой ловила себя на мысли, что заслушивалась его враньем. Нет, я его, конечно, спасла, но, в отличие от других, помню реальную версию, где я только и делала, что материлась, да проклинала кошака за его толстый и пушистый зад. Однако, он умудрился так виртуозно приукрасить историю, что от нее осталась лишь основная идея, а все остальное сплошной вздор да розовые сопли.
Но, надо признать, талантливо разбавленные сопли, с учетом различных нюансов моего общеизвестного вздорного характера, потому придраться и указать на фальшь даже для сведущих и самых подозрительных было крайне сложно. Черт, даже я осознавала, что его версия куда интереснее и логичнее, нежели реальная, где я все еще не могла вразумительно объяснить мотивацию своих поступков, на которые Адриан, отчего-то, решил временно закрыть глаза. Талант, этого не отнять, как и подобает главному герою!
В общем, от меня требовалось лишь вовремя кивать и ласково улыбаться мужчине в нужных местах, создавая образ старательно исправляющейся женщины, которая присмирела от любви. Если и впредь от меня ничего не будет требоваться, кроме свечения лицом, то этот контракт может оказаться не настолько кошмарным, каким виделся изначально.
Не знаю, что конкретно повлияло на поведение герцога, но помимо этих «спектаклей» он более не пытался навязать мне свое общество: забирал на своей карете и возвращал обратно в отчий дом после приемов, вот, пожалуй, и все время, которое мы проводили наедине. Но даже в этих случаях, в основном, отмалчивались вплоть до пункта назначения, как незнакомцы, сведенные волей судьбы в одном месте.
Я не лезла с вопросами и ничего не уточняла, боясь, что могу «сглазить», однако в вопросе между душевным спокойствием и любопытством, я выбрала первое и благодарно молчала или дремала в его присутствии. Чувство вины, занятость другими делами, или герцог просто наигрался и ему это наскучило, потому он оставил меня в покое, но результат меня вполне устраивал и ворошить это осиное гнездо мне было не с руки.
Единственное, что смущало, это необходимость принимать участие в планировании свадьбы. Потому вместо Адриана, я стала слишком часто встречаться с... Меланией. Не сказать, что она сама была от этого в восторге, что и демонстрировала при каждой встрече, но, думаю, что невольная роль «передаста» была своего рода компромиссом для меня, чтобы не видеться лично с Андрианом, и наказанием для Мелании за ее своеволие. Потому после четвертого ее визита с очередным ворохом вопросов, требующих утверждения, я перестала удивляться ежедневному лицезрению девушки в моем доме.
Но это я, а вот у брата было иное мнение, потому вместо петухов, я, бывало, просыпалась под град проклятий и угроз, льющихся из открытого окна или коридора,
