И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск - Алиса Чернышова

Я прикрыла глаза и криво улыбнулась пустоте под веками.

— Никто не способен заполнить эту пустоту, — продолжила я. — Никто и ничто. Пока ты сам не сумеешь обуздать хищную поломанную тварь, которой всегда надо ещё, пока не сумеешь перенаправить эту жажду в верное, конструктивное лично для тебя русло, пока не посмотришь в глаза этой тьме и не позволишь ей сломать тебя до конца… До тех пор, пока это не случится, ни о какой любви для нас речи быть не может. Это всегда будет только жадность.

Я снова открыла глаза.

Тьма отступала неохотно, мерцая где-то на границе сознания.

Мастер Лин смотрел на меня, не отрываясь, и нечто странное отражалось в золоте его глаз.

— Но это ведь не должно быть так жестоко, — его голос был странным, как раз под стать всему этому вечеру.

— Это всегда жестоко, — ответила я лениво, — особенности пути. Понятно, что у каждого они вариативны, не некоторые вещи неизменны.

Мастер Лин вздохнул:

— То есть, вы думаете, он хочет воспользоваться вами.

Я не выдержала и расхохоталась, прикрыв лицо руками. Боги, как давно я не вела такого рода разговоров в темноте спальни? Воспользоваться, моя паучья задница! Уф.

Отсмеявшись, я тихо фыркнула, перекатилась по кровати и стекла на пол рядом с мастером Лином, позволив одеянию художественно сползти, небрежно оголяя плечи, обнажая ровно столько кожи, чтобы возникло желание развернуть конфетку.

Мастер Лин отвёл взгляд.

Я склонилась вперёд, почти касаясь губами его чудных скул, и весьма демонстративно вдохнула запах.

Жаль, языком нельзя провести. Интересно, каков он на вкус?

Но нет, нельзя соблазняться. Моё любопытство не стоит чужих обетов, какие бы они ни были.

Но это не значит, что я не могу немного прощупать границы, не так ли?

— Мастер Лин, — промурлыкала я, — не обманывайтесь. Рядом с вами две жадные твари, привыкшие охотиться на интересную добычу. Разница лишь в том, что одна из них старше, опытнее и лучше умеет держать в руках свою природу… Более ли менее. Но это ничего не меняет… по сути.

Я небрежно-нежным жестом отвела его волосы в сторону и положила руку на щёку, мягко вынуждая посмотреть на меня. Ох, какой же золотой костёр пылает в этих глазах…

— Моя сущность — та же самая жадность, — сказала я вкрадчиво. — Просто мой интерес — это не деньги, или удовольствия, или власть, или сила… Что-то я опробовала и опротивело, чем-то изначально не интересовалась… Но я не менее жадна, чем ваш ученик, мастер Лин. А может, даже и более. Знания, магия, впечатления, могущественное, запретное и неизведанное — вот та сторона, где лежит моя жадность. И мастер Да-эр для меня — как более юное, слегка трогательное отражение меня самой. Все его желания передо мной как на ладони, он прост и понятен, хоть и прекрасен в своей сломанной деструктивности… Но вы, с другой стороны…

Я усмехнулась и медленно провела удлиннившимся чёрным когтем по его шее, наслаждаясь тем, как ускорился пульс.

— Вы похожи на вкусный, недосягаемый торт, который видит на витрине жадный ребёнок… И всё же пришли прямо ко мне. Неужели ваши светлые книжки не учили вас, что прекрасным светлым магам не стоит под покровом ночи соваться в логово зла?

Я с удовольствием наблюдала, как темнеют его медовые глаза. Наши губы оказались близко-близко…

Он отшатнулся и вскочил на ноги, едва в них не запутавшись. Для вечно элегантного и прекрасного существа вроде него это был, скажу я вам, показатель.

Я усмехнулась и встряхнулась, выбрасывая себя из модуса соблазнительницы.

— Весело получилось, правда? — уточнила я.

Пару мгновений он таращился на меня, и грудь его вздымалась.

Я ждала, с любопытством наблюдая за реакциями. Сбежит? Сорвётся? Ударит? Я даже уклоняться не буду, если что.

Вроде как даже заслужила.

— Это для вас… развлечение? — не этого вопроса я ожидала.

Я пожала плечами.

Не то чтобы я могла врать.

Не то чтобы ему стоило знать об этом.

— Вы — шкатулка, полная светлой силы и загадок, мастер Лин, — только и ответила я. — Существам вроде вас стоит быть осторожнее, разгуливая тёмной ночью по логовам сомнительных монстров. Это всё, что я могу вам сказать.

Он долго молчал, неотрывно глядя на меня. Я чувствовала, как пляшет у него внутри что-то дикое, острое, вкусное.

Я не реагировала.

— Я прошу прощения, — сказал он в итоге, — моё поведение было недопустимым.

Я ответила усмешкой, чтобы не сказать ничего лишнего.

— Сейчас, если у вас нет возражений, я отправлюсь встретить дочь дома Фаен.

— Разумеется, — улыбнулась я. — Удачной вам ночи, мастер.

Когда дверь за ним тихо закрылась, я только покачала головой, снова опустившись на кровать.

Вот так отдохнула, ни во что эмоционально не вовлекаясь. Мир, а мир? Ну может не надо, правда? Я буду очень хорошей… в смысле, очень плохой…

Эх.

Где же ты рос, пророк, что совершенно ничего не понимаешь в тёмных путях? Как получилось, что, получив типичную пророческую ауру, ты не научился контролировать свои очевидные слабости, которые, по моему опыту, обычно исчезают после пары-тройки смертей?

Может, дело и правда в молодом мире. И всё же…

И всё же я хочу разгадать секреты этой конкретной шкатулки… Или, по крайней мере, осторожно заглянуть под крышечку.

И это опасное, ох какое опасное желание.

Потому что про свою жадность я не врала. Только вот куда это может завести нас обоих…

Я закрыла глаза, и жадная пустота привычно обступила меня со всех сторон.

Впервые за много лет я очень отчётливо ощущала её голод.

Отступление 1. О буднях Нижнего Офиса

Широдо, зам. И.О. Легиона

— Когда я мечтал стать могущественным демоном, я представлял себе это совсем не так. Вот серьёзно! Где красотки? Где роскошная жизнь? Где крутость? И что, на буй, не так с этой кофеваркой?!

— Извините, — вежливый голос за моей спиной звучал мягко и уважительно, — не хотелось бы вас прерывать, но я по поводу контракта. И… если позволите, я мог бы помочь с кофеваркой.

Так, не понял.

Я медленно повернулся, прикидывая, кто это у нас завёлся такой вежливый. Ещё и по отношению ко мне!..

Понятно, что Шакса, моего шефа, почти все обходят стороной — новое начальство, любимчик Того Самого Шефа, все дела. Те, кто послабее, боятся и не хотят нарываться, те, кто посильнее и поумнее, не хотят вляпаться. Потому