Хранитель историй - Элизабет Хантер
— Ты нелеп. Дурак, у тебя возникли чувства к этой женщине, когда ты думал, что она простой человек. Похоже, Дамиан внушил тебе очередной бред. — Рис только презрительно усмехнулся, когда Малахай покраснел от гнева. — Я прав? Дамиан предостерёг тебя от отношений с ней. Забил голову подобной чушью.
— Думаешь, он неправ?
— Думаю, у него есть пара, — прошипел Рис. — Хотя они редко видятся за пределами снов. А ещё я думаю, что он не доверяет тому, чего не понимает. По мне, Ава питает к тебе чувства, а сейчас ты ведёшь себя с ней, точно осел.
Малахай отступил и выключил насос для заправки бензина. Ава все еще не вышла из магазина.
— Я пытаюсь поступить правильно.
— Ты считаешь правильным оставить её без друга в этой безумной новой реальности?
— По-моему, она заслуживает узнать, что все это для неё означает, не находясь под влиянием моих желаний!
— Серьёзно? Ну, тогда... — Рис улыбнулся. — Прекрасно.
Малахай прищурился.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Первая за двести лет ирина едет вместе со мной на заднем сидении весь путь до Гёреме[19], который занимает несколько часов, и я внезапно стал рад этой поездке. Спасибо, дружище.
У Малахая вытянулось лицо:
— Ты не посмеешь…
— Ты думаешь, что её может увлечь любой, так что, друг мой, я предлагаю себя в качестве кандидата.
Красная пелена застлала глаза Малахая и спала лишь, когда Ава вышла из магазина, неся с собой три бутылки воды и авоську с апельсинами. Рис подошёл к ней с улыбкой, протягивая руку, чтобы забрать сумку.
— Давай помогу. Очень осмотрительно с твоей стороны, Ава. Апельсины выглядят аппетитно.
Она улыбнулась Рису.
— Ну, я не знала, что вы любите из еды, но подумала, что вы не живёте на одном молоке и мёде. Чтобы там не рассказывали мифы.
— Умная девочка.
Рис приобнял Аву за плечи и повёл к машине.
— Уверяю, наши вкусы очень схожи. — Он открыл дверцу и помог ей забраться внутрь. — И мы всегда рады сладкому.
Малахай мечтал прибить Риса. Медленно и мучительно. Семнадцатью различными способами. Прошло два часа после того, как они покинули Анкару. Рис болтал и заигрывал с Авой, вытягивая у неё подробности детских шалостей и университетских авантюр. Расспрашивал её о путешествиях и рассказывал о своих, выставляя себя героем в каждой схватке и ключом к любому успеху.
Малахай желал прибить Риса.
Рис то и дело «случайно» её касался: то рукой, то коленом. Малахай знал по собственному опыту, что после таких «случайностей» у друга должно было уже снести крышу. Как и у большинства ирин, у Риса не было контакта с женщиной после Рассечения. Он, должно быть, изголодался по прикосновениям, как и Малахай на том холме у монастыря. Но в отличие от Малахая, Рису не следовало распускать руки.
Малахай был поражён. Даже память о губах Авы вызывала болезненное возбуждение, несмотря на более четырёх часов за рулём.
Он заметил, как рука Риса чуть не легла на коленку Авы, когда тот наклонился за рюкзаком, чтобы что-то достать. Малахай ударил по тормозам, и Рис влетел головой в переднее сидение.
— Прости.
Рис выпрямился, потирая лоб. Убийственно сверкнув глазами, он передал книгу Аве.
— Без проблем. Несчастные случаи бывают с каждым.
— Мне показалась, что собака перебежала дорогу. Ложная тревога.
— Рис, ты в порядке? — заволновалась Aвa.
— Я в порядке. Уже привык к вождению Малахая. Он никогда не мог управиться с машиной.
— Подвинься, дай мне взглянуть.
Обхватив Риса за подбородок, Ава притянула его к себе, чтобы рассмотреть красную шишку на твердолобой башке. Краем глаза Малахай видел, как у Риса закрылись глаза от удовольствия, пока маленькие женские пальчики исследовали несуществующею ранку.
— Болит?
— Слегка. Кожу содрало?
— Не видно, но позволь... — Она начала водить пальцами по волосам у его висков, ища признаки крови.
Восемнадцать.
Существовало восемнадцать способов, которыми Малахай мог прикончить Риса.
***
Они приехали к старому домику в Гёреме к ночи. Небольшой Каппадокийский город был выкопан в холмах из мягких вулканических пород. Некогда древнее убежище ирин процветало, но после Рассечения большая часть детей сгинула вместе с иринами, и оставшиеся мужчины-ирин стали использовать убежище как дом книжников. Они продолжали рыть коридоры, вписывая заклинание в породу, сделав это место одним из самых безопасных в мире. Сухой Каппадокийский воздух идеально подходил для хранения рукописей. О местных библиотеках стали слагать легенды, как и о навыках, работающих в них книжников.
Сонная Ава вылезла из машины, спотыкалась на затёкших ногах. После последней заправки они ехали без единой остановки. Рис все ещё храпел на заднем сидении.
— Мы на месте?
— Да.
Малахай открыл багажник.
— Чем могу помочь?
— Все нормально. Большую часть я смогу донести сам. Нас ждут.
Малахай уже видел ворота. По всему холму начали зажигаться огни. Книжники стали выходить из своих уединённых келий, чтобы поприветствовать гостей.
— Через минуту все заберут. Уверен, нам уже приготовили комнаты.
— Это поразительное место.
Ава окинула взглядом террасы и пещеры, врезанные в скалы. Дом книжников строился множество веков. У подножия скалы располагалась библиотека, над ней древняя часть, а остальные коридоры вели вверх. Череда садов, террас и декоративных металлических конструкций придавала виду совершенную красоту.
— Рис сказал мне, что книжники здесь старше вас, — заметила Ава.
— Да.
Малахай поставил несколько своих сумок на землю, чтобы добраться до вещей Авы. Ей ведь потребуются перед сном личные вещи.
— Большинство книжников пришли сюда после Рассечения. Многие из них перестали добавлять заклинания, чтобы продлить жизнь, и состарились. Медленнее чем люди, но все же.
— Сколько тебе лет?
— Биологически? — Малахай улыбнулся. — Около тридцати. Но я живу уже четыреста лет.
Её глаза округлились как блюдца.
— Ничего себе.
— И ты будешь жить также долго, если не дольше.
Малахай старался не думать об этом. Пытался не представлять золотых букв, формирующихся под его пальцами, когда они скользили вниз по спине Авы к талии и обратно. Пытался подавить желание сделать их видимыми.
— Это общая магия для пар ирин, чтобы они могли стареть вместе.
— О!
Ава посмотрела на звезды. В свете луны её кожа казалась белой, точно молоко.
— Чем я тебя рассердила, Малахай?
— Ничем, — выпалил он. — Ты ничего не сделала, Ава.
— Ты уверен? Кажется, ты злишься на
