Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
— Нежная, — выдохнул Охотник, лаская грудь, — сладкая, — добавил он, припав губами к твёрдой горошине соска.
Драконесса судорожно вздохнула, запрокидывая голову и полностью растворяясь в хмельном дурмане. Всё исчезло, растворилось, стало абсолютно неважным, остались лишь эти горячие губы, сильные чуть шершавые пальцы, сдавленное дыхание с прорывающимися приглушёнными стонами и яростный стук сердца. Треснула под напором ткань, лёгкий сквознячок скользнул по ногам, заставив Риолу зябко поёжиться.
— Замёрзла? — хрипло выдохнул Арион, стаскивая с себя светло-серый, расшитый серебром камзол и бережно стеля его под драконессу.
Девушка успела ещё вяло удивиться тому, что не заметила, как из вертикального положения переместилась в горизонтальное, а горячие ладони Охотника уже принялись ласкать её ступни, уверенно и неотвратимо поднимаясь всё выше и выше. Риола всхлипнула, выгнулась дугой, от пронзившего всё тело, словно удар молнии, наслаждения и в то же время какого-то непонятного нутряного голода.
— Да, — выдохнула Риола, закрывая глаза, — да, да, да…
— Подумать только, какие страсти!
Насмешливый неуловимо знакомый голос оказал воздействие, какого бы не смогли добиться и двадцать вёдер ледяной воды, выплеснутой прямо в лицо: драконесса взвизгнула, отпрянула и инстинктивно попыталась трансформироваться. Подаренный эльфом браслет сдержал звериную сущность, но спрятать пламя дракона в глазах не смог, а стоящему напротив застигнутых любовником невысокому широкоплечему мужчине в тёмно-синем атласном камзоле, расшитом серебряной нитью и жемчугом, он был очень хорошо знаком. Пожалуй, даже слишком хорошо, недаром ведь его звали Истребитель драконов и старались, как тёмного духа, без лишней необходимости не поминать.
— Так-так-так, — недобро протянул ал Олзерскан, меж пальцев левой руки которого начинала закручиваться тёмная спираль с редкими серебристыми проблесками, — мой милый Грей привёл ко мне драконессу? Да ещё и такую хорошенькую. Как мило, я давно не забавлялся с этой чешуйчатой братией.
Арион решительно заслонил собой Риолу:
— Это моя жена!
Истребитель драконов оскалился, в светло-серых, почти белых глазах мелькнуло торжество маньяка, загнавшего жертву в угол:
— Ты ошибаешься, мой мальчик. Она моя.
Тёмный вихрь сорвался в полёт, целясь в драконессу, но путь ему преградил выставленный Арионом щит.
— Она не стоит твоей защиты, Грей, — прошипел Истребитель драконов, выпуская целый рой мелких тёмно-коричневых колючек.
— А это не тебе решать! — Огрызнулся Охотник, взмахами дымчато-чёрной плети разрушая колючки.
За спиной Ариона тонко вскрикнула Риола, под прикрытием колючек ал Олзерскан метнул три тонких склизких щупальца, и два из них обвились вокруг девичьих ног, увлекая её к Истербителю. Охотник двумя сильными ударами перебил щупальца, но сам подставился под удар. Сразу три дымчато-красным лезвия впились ему в бок и живот, разрывая плоть, выворачивая наружу внутренности.
— Не-е-е-ет!!! — пронзительно закричала драконесса, падая перед поверженным Арионом на колени и пытаясь руками зажать раны и остановить кровь. — Нет, нет, пожалуйста, не умирай!
Всё поплыло перед глазами Риолы, к горлу подкатила липкая тошнота, сердце стиснула невидимая беспощадная лапа. Задыхаясь, девушка попыталась подняться и не смогла, рухнула в беспамятстве на землю.
Глава 8
В себя Риола пришла на уже знакомой пустынной каменистой дороге, по-прежнему зажатой между толстых стволов угрюмых, поросших седым мхом сосен, судорожно вздохнула и зашлась отчаянным всхлипывающим кашлем. Воспоминание об умирающем Арионе не давало нормально дышать, слёзы градом катились по щекам.
— Мне интересно: ты так оплакиваешь провал операции или мою кончину?
Драконесса стремительно развернулась, широко распахнутыми глазами глядя на живого и невредимого Охотника, вольготно расположившегося под широкой, руками не обхватишь, сосной.
— Ты… — драконесса захлебнулась словами, зажмурилась, яростно мотая головой.
Арион осторожно поднялся (хитроумные эльфы не предупреждали о том, что погибший во время выполнения задания после перемещения будет испытывать весь спектр неприятных ощущений, благо, со временем проходящих), подошёл к драконессе, обнял её и прижал к себе, успокоительно шепча в пушистую макушку:
— Я, я, не переживай.
— Ты умер! — Риола хотела обличительно стукнуть Охотника кулачком по груди, но опять вспомнила его жуткие и раны и вместо удара осторожно погладила.
— Если точнее, меня убили, — Арион осторожно поцеловал драконессу в солёную от слёз щёку и не утерпел, добавил с нарочито небрежной усмешкой, чувствуя себя мальчишкой, выделывающимся перед понравившейся девчонкой:
— Не переживай, нормально всё. Нас опять отбросило назад, к началу задания.
— Тебя убили, — прошептала драконесса, уткнувшись лицом в царапающуюся от вышивки ткань камзола, вкусно пахнущую Арионом.
— Тебе показалось, — Охотник обнял драконессу, потёрся щекой о её макушку, — это был просто страшный сон.
— А то, что было до, мне тоже приснилось? — Риола приподнялась на носочки, легко касаясь губами губ Ариона. — Вот это, — нежные девичьи пальчики погладили крепкую горячую шею, — вот это, — узкая ладошка скользнула в ворот рубашки, — вот это… Это всё мне тоже приснилось?
— С огнём играешь, малышка, — хрипло выдохнул Охотник, испытывая страстное желание повалить драконессу прямо на эту пыльную каменистую, поросшую травой землю и закончить, прерванную Истребителем драконов, любовную баталию. А может, не сдерживаться, дать волю страстям?
Драконесса, словно прочитав мысли Охотника, обхватила ладонями его лицо и выдохнула, пристально глядя в глаза:
— А я люблю огонь.
Звериные инстинкты, унаследованные от матери-драконессы, мощным пинком вышибли из головы Ариона остатки благоразумия, оставив только хватательный, целовательный и обнимательный рефлексы. Расшитый серебром камзол улетел в сторону, украсив собой чахлый кустарник, платье Риолы разлеглось под сосной, и к нему тут же потянулась деловитая вереница муравьёв, тонкой светло-коричневой кожи сапоги вольготно расположились на краю дороги, вскоре к ним прибавились и штаны. Тишину леса нарушило хриплое дыхание, приглушённые стоны, вскрик, оборванный страстным поцелуем. Две маленькие серые птички с любопытством посматривали на странных голокожих, разлёгшихся посреди пыльной каменистой дороги.
Риола потёрлась кончиком носа о плечо Ариона, чувствуя себя опьяневшей от безграничного счастья и свободы, какую испытывала лишь во время полётов. Девушка даже украдкой покосилась за спину, проверяя, не проявились ли у неё крылья, но их не было, эльфийский браслет жёстко блокировал драконьи черты. Риола с блаженной улыбкой устроилась на груди Охотника и прошептала, глядя в голубое небо, которое не могли скрыть, как ни пытались, вершины сосен:
— А я и не знала…
— Чего именно? — лениво отозвался Арион.
Охотник чувствовал себя пригревшимся, развалившимся кверху брюшком котом, которому даже лень ушком пошевелить.
— Не знала, что можно летать без крыльев, — драконесса блаженно вздохнула, повозилась, устраиваясь поудобнее, — а сейчас лечу, лечу и не хочу останавливаться.
Арион прихватил губами мочку ушка Риолы, вызвав приглушённое хихиканье и с непроизвольным вздохом поднялся:
— Прости, малышка, нам пора.
Пухлые губки обиженно дрогнули, в голубых глазах мелькнула обида ребёнка, которому показали большую вкусную конфету, дали подержать в
