Хозяйка каменоломни в Драконьем доле - Жанна Лебедева
Мариса улыбалась:
— Вы ведь никогда не торговали прежде?
— Приходилось, — призналась Анна.
Камеристка даже испугалась:
— Да когда же? — Хлопнула себя по пышной груди ладонью. — Где же?
Анна объяснила:
— Там… Когда была той женщиной… Во сне.
— А-а-а… — Мариса успокоилась. Ей стало любопытно: — А чем торговали?
Воспоминания.
Анна еще дошкольница, и они с бабушкой сидят на углу у перекрестка, что между почтой и школой. Там целый рядок старушек на складных стульчиках. Перед каждой — нехитрый товар со своего огорода.
Или своими руками сделанный…
— Вязаными салфетками и укропом.
— Укро-о-опом? — Мариса округлила глаза.
— А что не так с укропом? — заволновалась Анна.
— Ну… — Камеристка многозначительно почесала подбородок. — Я думаю, что если уж графиня на рынок торговать вышла, то уж и торгует чем-то графским… — Драгоценностями какими-нибудь или…
— Титулами? — предложила Анна первое, что пришло в голову, и рассмеялась.
Мариса шутку оценила и громогласно расхохоталась.
Анне стало легко и весело. А она ведь так боялась, что не получится сходу свыкнуться со множеством людей вокруг, влиться в ярмарочное цветное безумие. Думала, будет некомфортно и даже страшно, оттого что…
К ним подошла группа женщин, закутанных в пестрые шали. С большими сережками. Со звенящими медными поясами на широких бедрах.
Они долго блуждали по прилавку тягучими взглядами, и глаза их были как бездонные колодцы.
И бархатные кудри, как черная смола.
Они взяли губок и лилий, отсыпали за них хорошую сумму.
— Кто это? — шепотом спросила Анна.
— Кочевницы, — ответила Мариса.
— Для чего им камни?
— Зелья делать и амулеты.
— А потом?
— Потом колдовать.
— Они знатные все?
— Нет.
— А как же… — Анна припомнила о запрете.
— Вольные сестры, — пояснила Мариса с некоторой завистью. — Ходят за ветром в поле, спят под звездами. У них своя жизнь, и никто им не указ. В мирскую жизнь они, правда, не вмешиваются.
— Ясно. — Анна понизила голос. — Как думаешь, поговорят они со мной? Мне б узнать о снах. И о тьме.
— Не знаю, госпожа. — Мариса не была уверена. — Но обидеть не обидят. Точно.
Женщины унесли покупки к трем легким кибиткам, стоящим чуть дальше под склоном. Распряженные лошади, пасущиеся рядом, явно принадлежали к той же породе, что и пегая пара Анны.
— Я пойду. — Она решилась и вышла из-за прилавка. — Пригляди, пожалуйста, за товаром.
— Я рядом, — напомнила Мариса. — Все вижу, все слышу.
— Я быстро. Не волнуйся.
Анна сбежала по траве вниз. Остановилась. Из повозки на нее вопросительно глянула женщина — недавняя покупательница.
— Чего тебе, сестрица? — обратилась запросто, без титулов и на «ты».
Да по Анне, наверное, и не было видно, что она знатная. Простая одежда, руки в белесой пыли...
Волосы в пучок забраны.
Простенько так…
— Вы ведь… колдуете? — спросила Анна осторожно.
На всякий случай шепотом.
— Не-е-е… — Женщина заулыбалась белозубо. На смуглой коже заломились озорные морщинки. Зазвенели сережки в ушах. — Мы — нет, — повторила. — Вот наша дэй — да. — Незнакомка оглядела гостью с ног до головы. — Ты трясешься вся. Проклятье на тебе? Или приворот?
— Я не знаю, — встревожилась Анна.
Нервы вдруг стали чуткими, как струны. И все волновало, все рождало эмоции! И запах пряностей, и звуки едва слышной песни, и контрасты цвета в орнаментах…
— Иди, — убедила женщина. Стрельнула глазами-прорубями в сторону пасущихся лошадей. — Вон дэй.
Возле конских ног сидела сморщенная старушка в алой шали с черными кистями. Резала что-то из палки блестящим ножом.
Блики от лезвия разлетались по круглым конским крупам, терялись в месиве пятен.
И Анна подошла.
Поздоровалась:
— Здравствуйте.
И даже поклонилась. Показалось вдруг, что нужно…
— И тебе здравствуй. — Старушка постучала по траве рядом с собой. — Присядь. — Анна послушно опустилась на землю. Скрестила ноги. Подол огладила, расправляя. — Мучает? — Вопрос прилетел в лоб.
— Вроде того… — Анна замялась. Уточнила на всякий случай. — Вы про то? Темное?
— Темное… — задумчиво протянула дэй.
Анна даже не знала, «дэй» — это имя? Или должность? Или…
— Матерью зовут… — будто прочитала ее мысли собеседница. — «Дэй» по-нашему — мать. А имя мое Лилита. Твое как?
— Анна.
— Анна, значит… — Старушка прикрыла глаза. Сверкнул ножик, безошибочно снимая с заготовки лишнюю древесину. — Знатная, да?
— Да… А откуда вы…
— Магия у меня такая. — Дэй Лилита подняла иссушенные веки и повернула к Анне лицо. — Помогает смотреть вглубь.
— Вглубь чего?
— Всего. Но в основном вглубь людей… Вот ты, к примеру… — Расширились зрачки в кольцах тусклых радужек. Напряглись на белках алые жилки. — Пока не разобралась… Или…
Дэй умолкла и стала ждать, пока Анна сама додумается до чего-то определенного.
Та предположила:
— У меня магия из ярости родилась. Из боли. Из…
— Она не родилась, а пробудилась, — поправила дэй. Объявила вдруг: — А ты родилась. Заново. Так ведь? Умерла в одном месте, оказалась в другом…
Анна кивнула. Что толку лукавить с той, что видит насквозь?
— Наверное. Я уже частично потеряла связь с прошлой реальностью… Почти. Я не знаю… — Понизила голос. — У меня была другая жизнь. Прежде.
— Я вижу. — Дэй поводила серым пальцем перед Аниными глазами. Туда-сюда. — Тело молодое, а взгляд старый. Душа старая. Глаза не блестят восторгом юности. Это видно. Мне.
— А остальным? — насторожилась Анна.
— Не думаю… Нужно смотреть вглубь, чтобы заметить. — Дэй мягко коснулась Анниной руки.— Не переживай об этом. И так бывает. Хоть это и неправильно.
— Неправильно попадать в чужие тела из другого мира? — Анна решила выяснить все.
— Не совсем. Попадать-то нормально. В одном мире умираешь, в другом рождаешься. Это обычно вполне… Когда рождаешься в младенческом
