Шеррилин Кеньон - В полночном свете
Долор проследил направление его взгляда, пока тот не остановился на Лете. Его лицо потемнело от гнева. Бог сделал шаг вперед и застыл.
Айдан нахмурился, наблюдая, как бог изо всех сил борется с какой-то невидимой силой, удерживающей его на месте. Долор двинулся к нему, но тут же обратился в мерцающую пыль, которая опала вниз, сверкая искрами на полу.
Айдан окинул взглядом комнату, ожидая, что бог материализуется в другом месте.
Долор не появился.
В замешательстве Айдан повернулся к Лете.
— Что случилось?
— Его нет, — отозвался Деймос, вытирая руки о штаны. — Ты его победил.
— Как?
Лета тихо напомнила:
— Еще жестче и сильнее,
Бог боли на свободе.
Но гибель его уже на подходе.
Когда заснет он вечным сном.
Мы жить по-новому начнем.
Она шагнула вперед.
— Это — то, что пыталась сказать нам Лисса. Ты отпустил боль и предательство… страх… и это лишило его сил и возможности сражаться с тобой.
— Нет! — крикнул Донни, бросаясь на Айдана.
Айдан начал поворачиваться, но прежде чем он успел схлестнуться с братом, почувствовал острую, жалящую боль в плече. Он заломил руку Донни и пригвоздил его к полу. Только тогда Айдан увидел нож в руке брата. Он разоружил его с жестким выражением лица.
Его охватила ярость, но тут же отпустила. Донни не стоил этого. Он ничего не стоил.
Деймос поднял с пола нож.
— Хочешь, чтобы я убил его вместо тебя?
Айдан покачал головой.
— Я хочу, чтобы он жил с осознанием того, что он погубил свою жизнь и всех, кто его любил. — Он схватил Донни за руку, когда тот попытался ударить его, и удерживал ее, зажав в кулаке.
Донни попытался плюнуть в него, но Айдан увернулся.
Он сглотнул душивший его ком в горле. Даже после всего того, что произошло между ними, часть его все еще хотела любить Донни… простить его.
Но в конечном счете, он не мог этого сделать. Донни ни за что бы не позволил, и Айдан знал это.
— Ты был моим братом, Донни. Я умер бы за тебя. Сделал все, что бы ты ни попросил. Но вся сложность в том, что тебе было недостаточно этого. И ты решил лишить меня всего. Может, Бог сжалится над тобой.
— Мне не нужна твоя жалость, ты придурок.
Эти слова убили в Айдане всякое милосердие, еще остававшееся к брату. Существуют люди, которых не спасут сострадание или любовь, как бы велики эти чувства ни были. И сейчас пришло время Айдану признать, что спасение Донни — дохлый номер.
— А мне не нужен хлам в моей жизни. — Он взглянул на Лету. — Есть ли вероятность того, что заработает сотовый?
— Да, зачем?
— Затем, что я хочу вызвать копов, чтобы они забрали этот мешок дерьма из моего дома.
— Это не конец! — зло выкрикнул Донни.
Айдан покачал головой.
— О, нет, все кончено. Через несколько минут ты уедешь отсюда, и я больше никогда не буду думать о тебе и о том, что ты сделал. Мне на самом деле наплевать на тебя. Ты не стоишь ни капли моих слез, ни умственных усилий, которые мне придется затратить, чтобы хотя бы мысленно увидеть твою физиономию.
— Я буду являться тебе в ночных кошмарах.
Айдан фыркнул.
— Поверь мне, я буду хорошо спать по ночам. Мне хватит сил и средств, чтобы бороться с тобой до последней капли крови за самое важное — мою жизнь и, — он посмотрел на Лету, — мое сердце… Я порвал с тобой.
— Ты…
Деймос оборвал его слова резким пинком в голову, от чего Донни потерял сознание.
— Кого-нибудь еще достало его дерьмо?
Лета подняла руку.
Айдан встал.
— Ты убил его?
— Нет. Вопреки моим самым радужным надеждам, он дышит. Но ты все еще можешь позволить мне отрезать несколько частей его тела.
— Нет. Никаких травм. Я хочу, чтобы все его мысли были направлены на то, что он сделал с собой. Рано или поздно его ложь развеется, и Донни увидит правду. Не я — тот, кто причинил ему боль, а — он.
Деймос выглядел разочарованным тем, что не мог убить Донни.
— Так как, кажется, все закончилось, я собираюсь вернуться и заставить Фобоса сыграть со мной еще одну партию. Увидимся. — Он исчез.
Айдан раздраженно выдохнул, когда Деймос внезапно пропал из виду.
— Я не успел сказать ему «спасибо».
— Не переживай за это. Демон ненавидит благодарности.
— Правда?
Лета кивнула.
— Я не знаю никого другого, кому становится так неловко всякий раз, когда его хвалят.
Айдан почувствовал, как поднимается уголок его рта в улыбке, когда он притянул ее ближе к себе.
— Думаю, что переживу это.
— Да?
— Да, но только с твоей помощью.
Лета вернула ему улыбку, от которой у него ослабели колени.
— Я только что вызвала полицию. Они будут здесь через несколько минут.
— Отлично. — По крайней мере, Айдан так думал, пока не осознал кое-что. — Что будет с тобой теперь, когда с Долором покончено?
— Я должна уйти.
У него свело живот от болезненного чувства, пронзившего его.
— Уйти?
Лета смотрела в сторону, будто не в силах встретиться с ним взглядом.
— Я — богиня, Айдан. Я не могу остаться в человеческом царстве. Я не принадлежу ему.
Айдан хотел попросить ее остаться с ним, но не мог. Она уже сказала ему, почему не может сделать это. Любые произнесенные просьбы породили бы в ней неприятное чувство из-за того, что ни один из них не в силах ничего поделать.
Как она сказала, она — богиня.
Возможно, она могла бы стать смертной. Но он не хотел этого. Лета состарилась бы и умерла.
Как он мог просить об этом кого-то, кто был вечно молодым и красивым? Это было бы эгоистично.
— Я буду скучать по тебе.
Лета сглотнула комок в горле, услышав боль в голосе Айдана. Он изо всех сил старался быть сильным, но внутри он был разбит вдребезги. Она это чувствовала.
На его лице проступил страх.
— Там тебя не будет поджидать Долор?
— Нет. Когда ему не удалось убить тебя и его человеческое тело разрушилось, он лишился сил. Сейчас он вернулся в стазис. Чтобы повторно пробудить его — требуется еще одна человеческая жертва. — По крайней мере, Лета полагала, что с ним случилось именно это. Правда же состояла в том, что она не знала и не будет знать наверняка, пока не вернется домой.
Айдан нахмурился.
— Почему ему требуется жертва, чтобы предстать в человеческом обличии, в то время как тебе нет?
— Я прокляла его на это с помощью Аида. Думала, что никто не будет настолько жесток, чтобы убить кого-то, кого он любит, для освобождения Долора. Я считала, что нашла способ навечно закрыть ему вход в мир людей.
Айдан бросил взгляд на брата, который все еще лежал без сознания на полу.
