Долгая дорога Анны 3 (СИ) - Громова Елизавета
Проходили годы, все дальше уплывали сокровища ее памяти, их вытесняла жизнь. Дни, наполненные работой, воспитанием детей и бурными событиями, требующими полной душевной отдачи — а иначе она не умела жить — заносило песком забвения многое из прошлой жизни. Она оттаивала в любви других людей, Лерой Чаторский окончательно смог растопить лед, угрожавший заморозить ее. Именно ему она смогла бы со временем сказать о своей любви, но черная душой невальская принцесса, не смирившаяся с пренебрежением Лероя, убила мужа Анны. Ужасное потрясение, которое она тогда пережила, в очередной раз изменило ее отношение ко многим вещам. Курт, являвшейся к ней в снах, воспринимался как признак наступающего сумасшествия. Не от любви, а от страха билось ее сердце в такие минуты. Она опасалась навредить людям мощью своей великой силы, поэтому всегда старалась без необходимости не применять ее, большей частью проживая как обычный человек. Лишь при постройке замка своей мечты на побережье Великого океана Анна впервые использовала свои возможности в полную силу, давая выход магическим потокам в воплощении своего замысла. И это стоило сделать, ибо замок получился чудесный, уютный, с удобными комнатами, с прекрасным садом, оранжереей и дивным видом на океан. Она хотела прожить в нем остаток своей жизни в одиночестве, страшась приближать к себе кого-либо, опасаясь гибели того, кто любил ее. Но Корвин Андервуд сумел найти верные слова, она изменила свое решение и никогда не жалела об этом.
Возвращение Курта Касселя вначале ошеломило ее, она долго не могла поверить в невозможное, затем душа ее потянулась к тому, кого она любила когда-то так горячо и незабываемо. И вдруг обнаружила, что за десятилетия нить, связывавшая ее память с этой любовью, стала тонкой и невесомой, а любовь Корвина и вовсе оборвала ее, оставив лишь светлую печаль о долгой и счастливой жизни, которая могла быть у них с Куртом, но не случилась. Они не выяснили своих отношений, путешествуя по иным мирам, тогда не нашлось подходящей минуты. Затем целых двенадцать лет Курт ждал, пока она сама начнет нелегкий разговор или решится изменить свою жизнь. А когда он сам решился признаться, что его чувства остались прежними, Анна вдруг обнаружила, что прежней мечты о любимом у нее не осталось. В ее жизнь стремительно вошел другой мужчина, он был из ее прошлого, любил и надеялся на счастье рядом с ней.
Глава 16
Никакого приема в этот день не намечалось, королевская чета просто отправила приглашения нескольким семейным парам, своим хорошим знакомым и тем, кого были бы рады видеть в первый день рождения своего первенца. Кристиан Берг встречал Анну с Корвином и Алекса с Дианой у входа в тронный зал, где королева Аделина держала на своих коленях пухлощекого малыша, с интересом рассматривающего прибывших. Анна подумала, что они с Корвином немного опередили супругов Берг — их сынишке Эрвину недавно исполнилось два года.
Кареглазый мальчуган с подкупающей улыбкой резво изучал тайны окружающего мира, пользуясь бесспорной любовью нянек и доводя их до головной боли своей любознательностью. В то же время Анна и Корвин не один раз замечали, что их малыш бывает крайне осторожен, если какая-то ситуации внушает ему опасение. В таких случаях он предпочитал наблюдать за интересующим его предметом или явлением издалека, не торопясь познавать неведомое на более близком расстоянии. Как Эрвин распознавал возможную для себя опасность было непонятно, но и Анне, и Корвину нравился такой разумный подход к изучению окружающего мира у такого маленького ребенка.
Корвин по-прежнему работал деканом на факультете артефакторики Имперской Академии Магии. Анна преподавала там же целительство и одновременно руководила высшей Школой целительства для тех, кто не обладал магическим даром. С прежним энтузиазмом преподавал в ней Сатори Хельманс, опыт которого значительно обогатился за последние несколько десятков лет благодаря практике в Имперских госпиталях и работе во время катастроф в других государствах. Анне все-таки удалось привлечь Лесли Ортена для работы в своей школе и он с самого начала занимал должность начальника Службы безопасности школы. Это была его официальная должность, но доверие Анны к стражу было безграничным и она не раз привлекала его решению самых сложных задач. Ортен был крепок и надежен, как скала. Анне он напоминал Рихарда Престона, которому в прошлом она без сомнения доверяла собственную жизнь и жизни своих детей.
Для семьи Лесли Ортена был приобретен двухэтажный особняк с садом недалеко от центра Софии. Два его сына обучались в Имперской Академии магии, а дочь проходила практику у Нейтона Закари, специализируясь на детских заболеваниях. Супруга Ортена, милая и спокойная женщина, предпочитала ведение домашнего хозяйства, изредка выходя с мужем в свет по приглашению столичных аристократов.
Вот и сегодня они прибыли по приглашению в Грейсуор на скромный семейный обед и вели неторопливую беседу с с Конрадом Лавойсом и его супругой Хлоей. Граф Тегерон, которому за неоценимые заслуги перед Отечеством недавно лично королем был пожалован титул герцога, поддерживал их беседу, рассказывая о новом способе заработать деньги, придуманном королем.
Однажды, находясь в гостях у четы Андервудов, Кристиан Берг увидел на плечах у Анны дивной красоты кружевной платок. Он тут же загорелся идеей наладить связи с изготовителями этой красоты и озвучил свои планы Корвину Андервуду. Надо было слышать, как громко и заразительно хохотал тот, вводя в полный ступор Берга, не понимающего причины столь безудержного веселья своего собеседника.
— Поздно спохватились, Ваше Величество! — отсмеявшись, серьезно заявил Корвин. — Эти платки делают в одном из селений Империи Андервуд. Работа над ними кропотливая и сложная. Селянки находили на нее время лишь поздней осенью и зимой, когда заканчивались полевые работы. В прошлый визит в Империю мы с Анной обратили внимание на красоту этого платка, а сама Анна даже танцевала с ним на плечах на сельском празднике. Подумав, мы уговорили нескольких сельских мастериц заключить с нами договор и теперь несколько семей уже не занимаются крестьянским трудом, а изготавливают платки по нашему заказу. Мы же продаем их владельцу самого крупного столичного магазина. Поверьте, Кристиан, у него нет отбоя от покупательниц. Каждый платок неповторим, они словно снежинки, у каждого свой узор, свое сочетание цветов. Я слышал историю, будто одна из столичных красоток дала согласие выйти замуж за мужчину, который добивался ее долгое время. А согласилась лишь тогда, когда он преподнес ей в дар такой платок. Не знаю, правда ли это, но такие рассказы только способствуют моде на голубковские платки.
— Отчего такое название? — полюбопытствовал огорченный король.
— Селение где их изготавливают, называется Голубки. — улыбнулся Корвин.
Кристиан Берг задумался ненадолго и тут же выдал свежую идею:
— А привлеките-ка к изготовлению платков еще несколько семей, предложите хорошую цену. В идеале было бы неплохо, если бы все селение перешло на этот труд. Империя получит неплохие налоги, а вы станете продавать мне часть изделий. Уж я то найду, кому сбывать такие прекрасные вещи.
Спустя немного времени так и произошло. Голубковские платки король сделал еще одной статьей экспорта, причем очень выгодного. Герцог Тегерон в очередной раз поразился умению короля находить очередную статью дохода для бюджета королевства. А Кристиан Берг не мог и никогда не сможет признаться ему, что это качество он выработал когда-то рядом со своей ненаглядной Анной. Тогда они постоянно нуждались в деньгах, поднимая и развивая экономику своего в то время небольшого королевства и все, что не противоречило Закону, использовалось ими без всякого стеснения. Они даже находили с помощью артефактов золотоносные жилы, плавили золото в подвалах своего дворца и чеканили монету, которую с удовольствием принимали в оплату торговцы всех королевств Старой Земли. Этими же звонкими монетами они рассчитывались с мастерами, которых переманивали из этих же государств. Так они не только поднимали экономику молодого королевства, но и увеличивали его население. Большая территория требовала не только денежных вливаний, но и опытных в разных профессиях людей. Ах, чудные были времена! Кто бы знал, что для него они так быстро оборвутся…
