Неспящая красавица - Нотт Тэффи
– За дядю? – не веря своим ушам, переспросила Надя.
– За кого же еще. Кузены с такими способностями. Наше дитя было бы совершенством, магический потенциал которого еще свет не видывал. А получилась… – Она окинула Надю колким взглядом с головы до ног. – Ты.
– Если во мне нет магии, это не значит, что я бесполезна!
– Да? И многого ты добилась сама? – Юлия Федоровна скрестила руки на груди. – Карьеру при дворе, единственное место, где могла хоть чего-то добиться, бросила. Испортила репутацию учебой на полицейских курсах. От места в ведомстве отказалась, уехала черт знает куда. Чтобы что? Пьяниц ловить да побитых мужьями жен у себя привечать?
– Это не твое дело, – процедила Надя, уже понимая, что борется с видением. Она должна держаться. Этого не существует.
– Ах, не мое? – Мать взмахнула рукой, Надя почувствовала, как неведомая сила потянула ее за волосы на затылке, заставляя откинуть голову. – Неблагодарная! – продолжала Юлия Федоровна. – Что ты без меня? Пару месяцев еще хвост в этой дыре поморозишь и приползешь ко мне. Или подожди, – женщина нехорошо усмехнулась. – Думаешь, твой красавец тебя замуж возьмет? Да одно мое слово, и он забудет, как тебя зовут.
Надя, не в силах пошевелиться, почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Мысли путались.
– Что ты мне говорила, когда из дому уходила? «Я, матушка, всего сама добьюсь, вот увидите», – усмехнулась мать. – Ну смотрю. Чин капитана? Позорище. Ни одного нормального раскрытого дела, никакого роста. Простого воришку поймать не в состоянии.
– Какого воришку? – всхлипнула Надя.
– Как какого? Долгорукого! – Взгляд сверху вниз обжигал хуже пламени. – Лучше бы тебя и вовсе не было, вместо того чтобы позорить Адлербергов. Будь добра, сделай милость.
Рука Нади сама собой потянулась к карману, где лежал «наган». Паника захлестнула Надю с головой.
Нет-нет-нет.
Но пальцы уже сжимали холодный металл. Уверенно, привычно. Взгляд матери не отрывался от Нади ни на мгновение, она ждала, торжествовала.
Надя неловко потянула револьвер из кармана, путаясь в юбке. Упрямое оружие цеплялось за карман и никак не хотело вылезать. Девушка с усилием рванула вверх, раздался треск ткани.
В голове испуганно метались мысли. Неужели матушка права? Нет, это же просто видение! Но… Неужели и правда в глазах других она выглядит так: жалкая, никчемная. Наследница огромного состояния, связей, тень своей матери, которая бездарно проводит жизнь, меся грязь казенными сапогами.
Наконец револьвер был свободен. Надя, уже не в состоянии сопротивляться, взвела курок, зажмурилась: если это конец, то она не желала в последние секунды своей жизни видеть злые глаза матери.
И в этот момент дверь за ее спиной распахнулась.
– Надежда Ивановна, что вы…
Звякнула об стол посуда, и Надя распахнула глаза. Перед ней стоял Филипп. Он перехватил руку с револьвером и сейчас с ужасом смотрел на нее.
– Филипп… – «Елисеевич», хотела добавить Надя, но всхлипнула.
Опять видения. Это старая болезнь или дом играет с ней, издевается? Мало тех ужасов, что происходят от рук человеческих, так еще и магия будто восстала против них. Хорошо, когда знаешь своего противника, знаешь, против кого сражаешься. Но что делать, когда противник невидим?
– Надежда Ивановна. – Маг мягко отнял у нее оружие, положил на столик. – Надя, посмотрите на меня.
Надя подчинилась, заглядывая в зеленые глаза. Только сейчас она разглядела, что вокруг зрачка у Филиппа россыпь золотых крапинок. Как красиво. Она снова вздрогнула. То же чувство – как будто не ее. Она постаралась взять себя в руки.
Паника начала отступать, постепенно Наде удалось наконец вдохнуть полной грудью. Не без труда она подавила еще один всхлип.
– Вот, присядьте. – Барышня подчинилась, присаживаясь на диванчик, на котором заполняла протокол осмотра. Когда это было – десять минут назад? Час? – Я принес чаю, решил, что вам не помешает немного отдохнуть…
Надя бросила растерянный взгляд на столик. И правда, на маленьком подносе стоял чайничек и чашка с голубыми цветочками. Она ждала, что Баум сейчас кинется ее расспрашивать, будет охать, а потом и вовсе предложит ей пойти прилечь. Внутренне она уже настроилась спорить, как постоянно спорила с Андреем, но вместо этого Филипп улыбнулся своей уже привычной спокойной улыбкой.
– Знаете, чего я боюсь больше всего на свете, Надежда Ивановна? – Надя выжидательно посмотрела на него, но Филипп и не ждал ответа. – Что благословение Божие свое напрасно потрачу. Я ведь как думаю, раз мне дар такой достался, то не спроста, верно? Дед мой всю жизнь землю возделывал и отец. А я… Чтобы не случилось так, чтобы на Страшном суде мне сказали: а ты, Филиппка, сын Елисеевич, на что жизнь свою потратил? На распутство да дуэли? Чтобы товарищей своих перещеголять? И насыплют мне за ворот углей раскаленных за каждую душу, что я не спас и не уберег. – Неожиданно Баум подмигнул. – Так что, пока живы, Надежда Ивановна, все успеется.
Говорил он искренне, и Наде стало немного легче.
– Я с детства вижу то, чего не существует, – вырвалось у нее. Впервые она решилась признаться кому-то, кроме докторов, о своем странном недуге. Не таясь Надя рассказала и о Смольном, и о сокурснице Катеньке, и о том, как боялась гнева матери. О врачах, о порошках, о том, как нелегко бывало на службе и из-за этого тоже. Ну и в конце концов призналась, что с приездом в поместье дело только ухудшилось. Филипп слушал молча, не перебивал, только хмурился. А когда Надя рассказала, почему наставила на себя револьвер, покачал головой.
– Знаете, что я думаю? – Он наполнил чашку душистым чаем, протянул ее Наде, которая ее машинально приняла. – Не знаю, что произошло на самом деле, но точно знаю, что вы не виноваты в гибели Михаила.
Барышня крепче стиснула чашку в ладонях и посмотрела на Филиппа.
– Пора с этим заканчивать, и побыстрее. Чем дольше мы здесь находимся, тем сквернее обстоят дела. – Филипп встал. – Если теория с каминами верна, то, полагаю, нам следует найти и зажечь последний. Выяснить, что произошло двадцать лет назад.
– Но… – Надя скользнула взглядом по вещам на столе. – Как же Илья?
– Не думаю, что теперь ему можно помочь. Убийца же, – Филипп едва заметно хмыкнул, – никуда не денется. На сотню верст вокруг ни души.
Надя почувствовала воодушевление Баума и встала, отставив чашку. Филипп прав. Пришла пора действовать решительно. Об остальном она подумает позже.
– Вы правы, Филипп Елисеевич. – Она взяла со стола свой револьвер, убрала обратно в карман. – Идемте. Надо только оповестить Андрея Сергеевича, думаю, его помощь не помешает.
На лицо мага на мгновение набежала тень, но он тут же улыбнулся.
– Да-да, конечно. – Баум окинул взглядом стол. – Давайте я все соберу, а вы найдете Андрея? Кажется, он снова закрылся в библиотеке.
– Филипп Елисеевич. – Надя чувствовала, что-то нечисто, но объяснить этого не могла. Однако она терпеть не могла недомолвок. – Что-то не так? Вы поссорились с Андреем Сергеевичем?
– Нет-нет. – Филипп поднял ясный взгляд от стола, улыбнулся немного печально. – Просто хотел еще немного побыть с вами наедине.
Надя растерялась, ощущая, как снова краснеет. Наверное, стоило ответить что-то вразумительно-вежливое, но Баум уже отвернулся, начав бережно укладывать улики в портфель. Надя, пряча улыбку, поспешила выскользнуть за дверь.
Глава 13
Андрей поймал себя на том, что уже некоторое время смотрит в «Магический вестник» и не может связать ни слова. Маг тряхнул головой, закрыл журнал. Так дело не пойдет, нужен перерыв. Он похлопал себя по карманам и не нашел искомого – портсигар. Оставил в пальто…
Пришлось идти в переднюю, искать свою одежду – дергать кого-то из прислуги не хотелось. Андрей нырнул в темное помещение гардеробной, отыскал свое пальто, залез в карман и, к своему удивлению, почувствовал не холодный металл портсигара, а что-то хрусткое. Какие-то бумажки…
