Джуди. Или история моих перемещений (СИ) - Райтс Джей Ви

— Нет… нет… ты же шутишь… правда?

Джуди лишь испуганно таращит глаза. В них читается неподдельный животный ужас и что-то еще, от чего больно сводит живот — мне кажется, что это жалость.

— Но… Но я хочу попытаться пойти за тобой. Только точно не знаю как. Не знаю, получится ли.

— Мэр ведь говорил тогда, что твоя мама любила смертного. Расскажи, что случилось с ними.

— Да, это так. Но я не много знаю. Только с ее слов. Знаю, что любовь была такой сильной, что они не хотели расставаться даже когда человек прошел свои испытания. Мэр не хотел, чтобы она сбежала, считал это блажью, временным помешательством, поэтому даже скрыл от нее результаты. Когда проход открылся, она не знала, пойдет тот человек снова в жизнь или в смерть, но все равно пошла за ним. Они договорились держаться за руки. Его затянуло первым, когда в мире хранителей осталась видна лишь кисть, он разжал руку.

— Так грустно… И что стало с ней?

— Она всю жизнь тосковала о нем. Считала, что их насильно разлучили. Хотя я считаю, что человек просто предал ее — сам отпустил руку, когда понял, что возвращается в жизнь. Мэр видел ее печаль и для утешения дал ей семью. Устроил их встречу с отцом, тоже хранителем, потом появилась я. Думаю, отца она никогда не любила, но с моим появлением на время снова расцвела. А когда я стала достаточно взрослой и самостоятельной, чтобы исполнять долг хранителя, мы почти перестали видеться. Она вновь зачахла и в один день… — Джуди тяжело вздыхает. — В один день, когда проход открылся, она нырнула в смерть за одним очень плохим человеком. Она просто хотела исчезнуть. Я должна была больше заботиться о ней, давать ей больше тепла. — На глазах Джуди выступили слезы, она всхлипнула. — А я только злилась, что мама никак не может его забыть. Но и она… Как она могла бросить меня?

— Ты не виновата. Ты не отвечаешь за поступки людей. И за ее поступки тоже.

— Ты ведь не разожмешь руку? — Она смотрит на меня с надеждой влажными глазами.

Она пахнет дождем, грозой и сырыми листьями. Я еще никогда не видел ее такой разбитой. Но разве можно так рисковать ей?

— Джуди, это опасно. А что если на самом деле он не отпускал руку? Если он просто не смог удержать? Если эта сила непреодолима, переход невозможен?

— Но я не могу без тебя! — неожиданно выкрикивает она, а затем почти шепчет: — Просто обещай, что будешь держать изо всех сил.

И от этого признания рвется сердце. Ведь я тоже не хочу, не могу вернуться один. После всего, что я смог преодолеть ради этой любви, просто отказаться от нее?

Я не успеваю даже кивнуть.

Вдруг земля под нами начинает ходить ходуном, а реальность, скроенная из несоразмерных лоскутов выдуманного и минувшего, трещит по швам и вот-вот лопнет… Дом уменьшается, стены давят, потолок грозится обрушиться и расшибить нам головы, сверху уже сыплются осколки люстры. Мы здесь больше не помещаемся.

— Бежим! — Джуди хватает меня за руку и тащит к выходу.

— Но куда?

Она не отвечает, а я, еле успевая перебирать непослушными ногами, бегу за ней. Бегу так отчаянно впервые с тех пор, как получил травму. Неуклюже, криво, спотыкаясь, падая, обдирая колени и ладони, но все же бегу за Джуди. И страшнее всего на свете для меня сейчас не уснуть навсегда, не быть погребенным под обломками иллюзорного Четтервиля, а отпустить эту теплую, родную руку.

Джуди ловит проезжающее такси и заталкивает меня внутрь.

— К мэрии! Быстро! — командует она.

Мистер Дарси, стоящий у дороги, медленно машет нам вслед.

Дорога трясется и покрывается трещинами, глядя назад, я вижу, что в некоторых местах появились провалы, еще дальше дома и деревья проглатывает роящаяся черными пчелами гудящая тьма. Это наказание за то, что Джуди мне все рассказала и хотела сбежать? Я молю небеса сжалиться над нами. Машина то кренится, то подпрыгивает. Мы не успеваем доехать до мэрии несколько метров, как в воздухе появляется неровный разрез с рваными краями, из которой бьет свет, словно кто-то с той стороны полоснул ножом по тонкой ткани этой реальности. Водитель бьет по тормозам, и нас бросает в спинки передних сидений.

— Это он. Это проход! — выкрикивает Джуди, едва придя в себя.

А тем временем разрез становится шире, превращаясь в переливающийся экран, похожий на голограмму. Я прищуриваюсь, стараюсь вглядеться. Но совершенно не вижу ничего, что находится по ту сторону.

— Давай быстро, туда.

— Ты уверена?

— А ты видишь еще какой-то выход? Мне одной идти?

Она хватается за ручку двери, а я ловлю ее за руку.

— Подожди… Я с тобой.

Силует водителя становится размытым и исчезает. Машина под нами разваливается на части. Джуди ударяется ногой и пытается встать. Я поднимаю ее на руки и лечу к проходу так быстро, как только могу, но экран растягивается, подобно батуту и отбрасывает нас обратно.

Теперь мы оба валяемся на побитом асфальте в метре от него.

— Ты должен зайти первым, — говорит Джуди.

— Ну нет! Если я не смогу удержать тебя?

— Иначе нас просто не выпустят. Хранитель не может просто так гулять в жизнь и обратно. Если только не за новым подопечным. Но ты должен вытащить меня.

— То есть никто не делал этого раньше?

— По крайней мере, я не знаю таких случаев, — она пожимает плечами и говорит это так, словно мы обсуждаем, удастся ли найти редкий сорт мороженого в магазине.

— Это же вопрос жизни и смерти!

Я опускаю голову. Мне страшно. Она обхватывает мое лицо ладони и заставляет посмотреть на себя.

— Сейчас все зависит от тебя. Ты уже сделал невозможное, когда вернулся из чужой жизни через три дня. Если не ты, то кто? Возьми себя в руки. Собери все свои силы, ты сможешь!

Ее взгляд горит уверенностью и решимостью и заражает ими меня.

Я беру ее за руку так крепко, что боюсь сломать. Подхожу к экрану. Протягиваю руку. И оболочка Четтервиля легко пропускает ее. Без раздумий я двигаюсь дальше. Когда мое лицо оказывается по ту сторону, в глаза бьет невыносимо яркое свечение. Я стараюсь сжать руку Джуди еще сильнее и потянуть на себя, но часть меня немеет, я едва ощущаю то, что осталось позади экрана. Кажется, ее пальцы начинают выскальзывать. Еще секунда — и я ее упущу. Тогда мощным рывком я подаюсь всем телом вперед.

Глава 24. Кто такая Джуди?

— Похоже, он приходит в себя. Позови Максима Андреича, — слышится сквозь туман.

— Да быстрее ты, что стоишь истуканом?

Когда дымка рассеивается, надо мной начинают проступать силуэты медсестер и врача. Все суетятся, что-то обсуждают. Мне светят фонариком в глаза, трогают лоб и зовут по имени. А я думаю только об одном. Где Джуди? Смогла ли она прорваться? Смог ли я ее вытащить?

Нет мысли невыносимее, что мы больше не можем встретиться, а она решит, что я ее предал и разжал руку.

— Джуди, слышишь? Я так старался, я держал изо всех сил? Ты слышишь? — бормочу в надежде, что она где-то рядом.

— Он бредит… — трагично заявляет женский голос.

— Это нормально в его случае. Все равно, что отходить от тяжелого наркоза, — успокаивает мужской.

— А давайте я лучше проверю. Может, среди его близких есть какая-то Джуди? Это может быть прозвище. Тогда надо спросить у матери и друзей, — звенит снова женский, но уже другой, потоньше.

— Ну проверяй, если тебе заняться нечем, — отвечает более грубый.

Вскоре прибегает мама, затем заходит отец, назавтра даже Ден заявляется. Я заново учусь вставать на ноги и управлять своим телом. Но ни среди посетителей, ни среди персонала, ни среди окружающих пациентов я не нахожу Джуди.

Уже перед самой выпиской во время обхода я слышу такой разговор врача и медсестры:

— Ну вот и еще одного отправил на волю. На сегодня осталось только к нашей спящей Джульетте зайти.

— Джульетте?

— А что не знаешь, как зовут ту красавицу в коме?

— Диодорова, — в недоумении хлопает глазами медсестра.

— Ну правильно, Джульетта Диодорова. Вот родители наградили имечком, скажи?