Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская
Чародейка затаила дыхание. Ей показалось, что из каждого такого зеркальца на неё глядит Ледяница. Десятки, нет, сотни чернильно-синих глаз устремили на неё обжигающе равнодушный взор!
Сосредоточив внимание на одном из зеркал, Дженна различила за спиной духа ещё несколько силуэтов. Хозяйка зимы обернулась к ним, и девушка услышала знакомые голоса. Королева и её гости о чём-то спорили, но слов понять было нельзя. Наконец один из пришедших ступил вперёд.
«Нет, — взмолилась Дженна, всматриваясь в образ. — Не приближайся к ней…»
Высокий и чёрный, как ночь, силуэт поднял руку, и отполированные плиты озарились изнутри отблеском пламени. По стенам побежали алые трещины. Раздался скрежет. …И зеркала разбились.
Осколки с оглушительным стоном брызнули во все стороны, вспарывая кожу жалящими укусами. Дженна сжалась, пытаясь защититься. Ей почудилось, что она кричит! Но то был не её голос, — отчаянно и истошно верещал Синий Див.
Чародейка снова открыла глаза. Все оказалось сном! Не было никакого тумана, стены и цветы на изразцах остались целы. Однако то, что сидело в бассейне напротив девушки, могло явиться лишь из ночного кошмара…
Человекообразное существо, покрытое чёрной матовой кожей, склонилось над Дженной, обхватив её за плечи своими длинными тонкими руками. Лысую голову чудища венчали рога, узкие прорези глаз светились призрачным огнём, напоминающее череп безносое лицо как будто ухмылялось. Из беззубого рта твари свешивался плоский язык, проникающий в шею Дженны подобно жалу.
Девушка судорожно вздохнула, пытаясь дотянуться до горла, но не сумела пошевелить и пальцем. Нестерпимая боль подчинила, скрутила каждый её мускул. И боль эту вызывали не раны, но жуткий страх, заставляющий тело содрогаться в конвульсиях.
Чародейка хотела — и не могла даже крикнуть. Зато вместо неё истошно верещал Синий Див, видимо, сбитый на пол длинным хвостом чудища.
В следующий же миг дверь в ванную комнату распахнула Эфедера Уиренса. Её лицо исказила поистине демоническая гримаса, над головой вознеслись витые рога, на пальцах блеснули когти.
— Дженна, думай о хорошем! — громко приказала демоница. — Немедленно!
Девушка повиновалась. Зажмурившись и стараясь не обращать внимания на происходящее, она призвала в памяти любимый образ. Вспомнив голос учителя и прикосновение его горячих рук, чародейка ощутила, как её ужас немного поблек.
То, что привиделось Дженне жалом, на самом деле вовсе не пронзало её горло, а подобно пчелиному хоботку, впитывающему нектар, лишь прикасалось к коже.
Как только тонкий язычок отлип от шеи девушки, суккуб, склонив голову, с рёвом бросилась на чёрную тварь. Они столкнулись и, разбрызгивая воду, кубарем вылетели из бассейна. Демонице не нужно было стальное оружие — её когти резали, точно кинжалы, а рога били будто таран.
Парализованная остатками страха, чародейка не могла обернуться и не видела всей битвы. Она услышала, что таинственная тварь издала вопль и, срывая занавеси, выскользнула в окно.
Охранница вернулась к Дженне, сердитая, но довольная. Она вынула девушку из воды и, уложив на пол, отошла — вовремя, как знала. Чародейку вырвало.
— Что это было? — немного придя в себя, всхлипнула Дженна.
— Демон, разумеется, — коротко ответила суккуб.
— Демон, как ты? — переспросила Дженна, дрожащими руками утирая рот.
— Низший демон, лемур, лярва[6] — презрительно скривила губы Эфедера Уиренса. — Я питаюсь любовным наслаждением и страстью, а он — кошмарами, страданием, — она важно вскинула голову. — И, как видишь, мои энергии ему не по вкусу… Быть нанизанными на наши рога — величайший страх демонов страха.
— О Единушка, — охнула чародейка. — Что-то мне уже не нравится здесь… Мне не нравится Ферихаль.
— Ты думаешь, в других королевствах иначе? — хмыкнула суккуб, подавая полотенце.
— О чём ты?! — простонала Дженна.
— Демоны обитают везде, — пояснила охранница менторским тоном. — Просто вне Ферихаль мы не можем подойти к грани плотного мира достаточно близко, чтобы ты сумела нас разглядеть… но это ещё не значит, что твои эмоции не доходят до нас. — Дженна выругалась, а Эфедера улыбнулась: — Вот, ты опять за своё. Я же предупреждала… — она деловито подбоченилась, расправив плечи. — Вы постоянно разбрасываетесь своей жизненной силой, используете её неподобающим образом. Должен же кто-то блюсти чистоту пространства, подъедая ваши «отходы».
— Кажется, этому существу было мало просто «отходов», — заметила чародейка, поднеся руку к горлу. — Я в жизни так сильно не боялась…
— Порой голод заставляет демонов становиться садовниками и взращивателями эмоций, — пояснила суккуб.
— Лучше бы вы взращивали благородные порывы… — поморщилась Дженна.
— Есть и такие создания, — кивнула Эфедера. — Они обитают в верхних сферах.
— Это ангелы, что ли? — предположила чародейка.
— У них много названий, — отмахнулась суккуб. — И в последние столетия я редко вижу их… Что же касается лярв, увы, в просвещённом Амире до сих пор остались сточные канавы, где собираются эти твари, но… проникнуть во дворец — каков же нахал! И как сумел? — она внимательно посмотрела на девушку. — Полагаю, ты слишком уж «громко» страдала, поэтому и привлекла внимание одного из низших… Что случилось?
— Мне кое-что приснилось, Эфедера, — слабо прошептала Дженна, подползая к лежащему на полу Диву. Осмотрев дракона и не найдя видимых ран, она взяла его на руки, прижала к груди. — Не знаю, что я видела, но это было нехорошо… Очень нехорошо.
До Праздника Равноденствия оставались считанные дни. Наконец защитные заклятья Ферихаль были сняты, и врата столицы открылись для гостей. Вереницы караванов и одинокие путники — люди, гномы, тролли и другие — стекались со всего Севера.
Были среди них богатые купцы в соболиных мехах и мелкие торговцы в ондатровых шубах, знаменитые златокузнецы и скромные ремесленники, известные трубадуры, поэты и пёстро разодетые актёры, важные городские маги и таинственные лесные ведьмы. Одних прельщали красота и богатство Амира, других манили чудеса и знания эльфов.
И хотя некоторые из прибывших выглядели не лучше попрошаек или разбойников, Эфедера заверила Дженну, что у всех гостей есть важная причина присутствовать на великом торжестве Весны и Любви. По некоему тайному закону у праздных зевак не хватало мужества переступить границу лесов Су.
Столицу заполнили толпы приезжих, даже в плохую погоду улицы Амира шумели на разные голоса. С трепещущим сердцем чародейка внимала витали чёрного пера и наблюдала с балкона за царящими внизу сутолокой и толчеёй. Она даже прислушивалась к сплетням служанок, и всё же главную новость пропустила.
Уже смеркалось, когда Эфедера Уиренса сообщила Дженне о прибытии Пресветлого Индра и других гостей с Юга.
— Хранители Диких земель, Добура и Джаэруба устраиваются в своих покоях, — поведала демоница. — А сам Пресветлый велел приготовить термы для себя и своих друзей.
