Вотыты - Ольга Зима
– Нет, а все-таки ты не выспар-р-рся!
Мэрвин почему-то заорал и отпрыгнул, выпуская руку его тени на волю.
– Так тоже от недосыпания бывает, – Мидир шагнул ему навстречу, пытаясь успокоить шального взрослого. Что он там на ужин пил? – Ты, гр-р-равное, не вор-р-рнуйся!
– Что ты сделал?! – Мэрвин попятился, и Мидир перестал подходить. – Как ты освободил руку?!
– Взяр-р-р, как еще-то? Взяр-р-р обр-р-ратно!
– У кого взял? – Мэрвин как-то очень странно реагировал.
– То есть как «у кого»? У тебя! – обвиняюще ткнул пальцем в брата. – Это ты меня держар-р-р! Нечестно! Ты сдерар-р-р подножку!
– Сделаешь тут… Подножку… А вдруг не так и неправ был советник? – Мэрвин забормотал о своем.
– Советник, по-моему, никогда не пр-р-рав, жар-р-рь, папа меня р-р-редко спр-р-рашивает! Я бы ему сказар-р-р!
– Ну, допустим, а как ты свою руку у меня, как ты выражаешься, взял? – Мэрвин подошел чуть ближе, будто наконец признав Мидира.
Мидир приосанился важно.
– Я поменяр-р-р свою р-р-руку на р-р-руку моей тени! Пр-р-равда, забавно? – для демонстрации помахал ладонью и возле нее – тенью руки, но в другую сторону.
– Очень, очень забавно, – Мэрвин побелел, но подошел поближе, коснулся макушки уже совсем иначе, почти погладил.
Мидир зажмурился от удовольствия.
– Ты только никому не говори, что умеешь так делать, хорошо? – Мэрвин пытался говорить холодно, но у него не очень получалось, и Мидир обрадовался больше. – Пообещай мне!
– Ну что ты кр-р-ричишь, никто не знает, Кир-р-ринн тоже сказар-р-р, что говор-р-рить, что я так могу, что моя тень тоже бойкая, не надо.
– Это ты так не говоришь?
– Это я так показываю! – Мидир опять помахал перед носом непонятливого брата обеими левыми руками.
– Я понял, не говоришь, – Мэрвин зажмурился, покачал головой, пробормотал: – Невыносимые младшие братья…
– Ты так говор-р-ришь, как будто у тебя есть кто-то еще? Хотя мама говор-р-рила, что они с папой…
Мэрвин застонал и закрыл лицо руками.
– Тебе бор-р-рьно? Мама говор-р-рила, что над новыми вор-р-рчатами р-р-работать пр-р-риятно!
Мэрвин застонал громче.
– У тебя гор-р-рова все-таки бор-р-рит, да? Да? Невыспар-р-рся?
– Видимо, да, – Мэрвин был мрачнее ненастной ночи. – Очень сильно не выспался. И кому ты еще показывал свою бойкую тень? Надеюсь, не маме?
Мидиру не понравился этот тон.
– Мама бы очень дор-р-рго визжала. Конечно, не показывар-р-р, за кого ты меня пр-р-ринимаешь! Даже Кир-р-ринн сначала не поняр-р-р так сир-р-рьно, что чуть тень мне не отр-р-рубир-р-р, пр-р-редставр-р-ряешь? А стр-р-ражники не знают, но, может быть, подозр-р-ревают что-то, вздр-р-рагивают иногда, когда я их щипаю в коридорах. Один, молодой, даже вскрикнул.
– Да? С чего бы это? – вытер лоб и откинул волосы Мэрвин.
– Я решил, что наконец кому-то понравилось и продолжил общаться.
– Общаться, да, – протянул Мэрвин. – То есть кусать ноги из темноты?
Мидир замахал руками: взрослые вечно не дают закончить и обращают внимание не на то!
– Но потом он куда-то пропал. Видимо, уср-р-рар-р-ри. Ему наверняка обидно, а мне скучно. Что?
– Ничего, – хотя по лицу Мэрвина было понятно, что там не одно «ничего», а по крайней мере пять, и все они огромные.
– Да я тор-р-рько тебе показывар-р-р свою тень, не вор-р-рнуйся! – произнес Мидир самое убедительное.
– Это действительно утешает, да, – Мэрвин все равно говорил так, будто не поверил. И не утешился.
Вот и пойми этих взрослых!
– Мидир, второй наследный принц дома Волка, – Мэрвин говорил без обычной напыщенности, и Мидир приосанился, желая соответствовать столь высокому званию. – Пожалуйста, будь сдержан в словах и в общении. Особенно – в общении!
– Да я! – ударил себя в грудь Мидир. – И так ни с кем не общаюсь! Может, я бы и общался – но это со мной никто не общается!
– Киринн, – выговорил Мэрвин и смотрел куда-то мимо Мидира.
– Что Киринн? Он же мой Вотыты! – выдал Мидир так, словно это все объясняло. И отец, и брат – оба косились на Киринна не слишком дружелюбно.
– Нет, Киринн. Он должен был быть…
Мидир обернулся и огорчился. Он так увлекся, что не почуял появления Киринна!
Еловые лапы пошевелились, и на поляну, освещенную лунными лучами, вылетел тенью огромного белого волка начальник замковой стражи. В прыжке обернулся ши, рявкнул:
– Мэрвин, Мидир, в замок, скорее! Все потом, бе-ги-те!
Мидир втянул голову в плечи от подобной неучтивости и решил, что сейчас совершенно точно все пропало. Мэрвин окончательно озлится, ни за что Киринну нарушения глупых правил не простит! Но брат замер лицом на мгновение, а затем рявкнул Мидиру еще грознее Киринна:
– В Дом! Не смотри назад, пока не добежишь до моста!
Осознание какой-то неведомой и оттого еще более грозной опасности пронзило Мидира.
Он моргнул, и осознал себя уже зверем, со всех лап несущимся по ночному лесу. Серыми переливчатыми тенями раскинулся мир, обоняние, слух и зрение неимоверно обострились. Все было знакомым, кроме одного. Сухой, неприятный запах ворвался в ноздри, подозрительный шорох напомнил Мидиру шум гальки на перекатах.
В далекой дали раздался вой каменных зверей Черного замка, тревожный, многоголосый. Что означало только одно: кто-то напал на Дом Волка, и судя по всему, кто-то из Дома Камня. Мидир припустил еще быстрее, очень надеясь, что брат и его воспитатель несутся следом. Но их запахи слабели, а потом и вовсе растворились за спиной. Мидир обернулся у моста, как и обещал: он всегда держал слово, если не мог повернуть его в свою пользу, используя неточности и уловки. Обманывать Мэрвина и Киринна, конечно, не хотелось, но если они настолько отстали… Как Мидир может их бросить?!
Никого не было видно, только лунный свет падал мертвенными полосами сквозь мрачные облака, очерчивая далекую линию Вороновых гор, цепочку елей и раскинувшуюся перед черной громадой замка равнину.
– Разрешите, второй принц, у меня приказ наследника. Нам надо закрыть ворота, – коротко кивнул стражник, намекая, что стоит отойти, потесниться и спрятаться за безопасными стенами, пока будут смыкаться створки.
– Нет, нельзя! Как же это? – оторопел Мидир, еле переводя дыхание. – Они сейчас прибегут! Ты не понимаешь? Там Киринн и Мэрвин!
Взрослый волк, стоящий так близко, тоже слышащий опасный шорох камня, ничего, ну совершенно ничего не понимал! Или попросту так выглядел!
– На нас напали.
