Вотыты - Ольга Зима
Фигура качнулась, будто брат чего-то испугался.
– Я тебе сейчас покажу, «неотесанный»! – плащ красиво взметнулся черным крылом в сторону. – Я тебе сейчас покажу, «лица нет»!
– Вот и покажи, покажи! – Мидир поймал себя на том, что приплясывает от нетерпения: брат впервые не сдерживался и действительно с ним общался! И его даже никто не заставлял!
– Мне для этого понадобится… – Мэрвин вдруг по-старому холодно хмыкнул.
– Меч? Палаш? Секира? А-ле-бр-бра-быр-да?! – Мидир почти ждал, что да.
– Ничего из перечисленного. Особенно, – брат удивленно помялся, – последнее.
– Аркан? Сабля? Колье? – последнее второй принц слышал довольно редко, но оно было похоже.
– Не уверен, как ты собираешься использовать в поединке колье, – сейчас брат явственно удивился.
– А вот и увидишь! – Мидир не сомневался, что придумает: Воган как-то рассказал, как можно убить человека мякотью хлеба – после этого второй принц долго косился на все караваи. – Это же поединок!
– Поединок особ королевской крови, тут, знаешь, только обычные виды оружия в ходу, – голос брата опять уверенно похолодел. – Тем более, что я не собираюсь использовать оружие!
– А что ты мне тогда покажешь? – Мидир был уверен, что представляет собой серьезную опасность, и пренебрежение безопасностью со стороны Мэрвина было неумно.
Судя по продолжительному недовольному вздоху, Мэрвин закатил глаза.
– Я тебе покажу, как взрослые волки мнут уши мелким волчатам!
– Я не мер-р-ркий! Я кр-р-рупный! Даже очень! Для своего возр-р-раста, Кир-р-ринн тоже так говор-р-рит!
Ответом ему стал очередной тяжкий вздох.
– В таком случае, защищайся, крупный мелкий волк, я опрокину тебя, используя только ловкость собственного тела и то, всего-то вполсилы!
Мидир оскорбился и постарался повыразительнее оскорбленно застыть.
Мэрвин странно дернулся.
Возможно, не надо было воздевать руки.
– Хотя… Хотя!
– Я знар-р-р! Знар-р-р! Ты поймешь! Тебе не хватит, да?!
Мэрвин подавился воздухом. Наверное, Мидир не очень понял на расстоянии.
– Тебе плохо? Ты испугар-р-рся? Ты можешь мне сознаться, я никому не скажу, даже советнику!
– Мне хватит и четверти силы, чтобы тебя победить! – Мэрвин не оправдал надежд.
Настала очередь Мидира вздыхать: брат как обычно, в лучших традициях, не понимает выгоды предложений! А он старался!
– И под четвертью силы я понимаю всего-то одну свою руку, – Мэрвин помахал левой. – Даже не самую сильную! Все шансы на твоей стороне, брат, покажи мне, какой ты большой и опасный волк!
– Что-о?! Ты увидишь, ты сам увидишь, но будет поздно!
– Почему? С чего бы вдруг поздно? – Мэрвин всегда прекрасно прикидывался глупее, чем он есть.
– Потому что сейчас уже ночь, а потом будет совсем поздно! Ночь-ночь!
Мэрвин ничего не стал отвечать, просто встал в боевую стойку защиты, выставив перед собой только левую руку, как обещал. Правая скрылась за спиной, Мидир был уверен, сжатая в кулак. Мэрвин почти всегда сжимал кулаки, когда руки не были ничем заняты.
– Атакуй!
Других знаков Мидир ждать не стал и рванулся вперед, как выпущенный из пращи камень. Он умел бегать, низко припадая к земле, разворачиваться почти на месте, резко меняя направление, и сейчас подбежал по кривой, ломаной линии, какими часто перечеркивал его задания советник.
Стоило приблизиться к брату, как его силуэт в плаще обманчиво колыхнулся, и Мидир сцапал пустоту.
– Ты всегда настолько опасный? Я смотрю, начальник замковой стражи учит тебя разве что нюхать цветочки, в подражание небесным, на которых похож по глупой прихоти своей породы!
– Ах ты! Гр-р-рубиян! – Мидир развернулся на месте, краем глаза замечая, что его тень тоже как-то очень бойко себя ведет. – Я тебя съем!
– Да ты сказочник! Слишком громкие слова для маленького волчонка, – голос раздался прямо над ухом.
Мидир метнулся в сторону резко, потом длинно прыгнул вперед, и только это спасло его от цепких пальцев Мэрвина, схвативших воздух.
– В ловкости тебе не отказать, но против взрослого волка нужно что-то посерьезнее, не находишь?
– Если бы находил, наверное, с тобой бы сейчас тут не был! – Мидир внимательно смотрел за еле различимой во мраке фигурой. Блестели разве глаза, но смотреть в них было опасно: по глазам не поймешь, куда Мэрвин собирается двигаться дальше.
– Я польщен, право слово, но не удивлен, впрочем, маленький тщеславный волчонок, который готов пойти на все ради внимания… Действительно, почему бы ему тут быть?
– А я вот и не такой! Меня тут чуть камень не задавил, а то я бы никогда! И Нуаду, представляешь, Нуаду!..
Закончить Мидир не успел, Мэрвин оказался прямо перед ним очень резко, шлепнул по макушке, поставил подножку, и не успел второй принц закричать о нарушении правил, скрутил его одной левой.
– Чш-ш, глупый тщеславный волчонок, некоторые имена не должны звучать в Черном замке после наступления ночи, особенно если не видно звезд, ты меня понял?
– Да поняр-р-р, поняр-р-р, пусти, жур-р-рик! Я не сдамся тому, кто нар-р-рушает свои пр-р-равир-р-ра!
– Кто тебя спрашивает? Конечно, сдашься! – Мэрвин надавил на заломленную руку сильнее. – Итак? Я слушаю?
– Нет, – Мидир сцепил зубы, – это я ср-р-рушаю! Где победа в четвер-р-рть сир-р-ры?!
– В твоем настоящем, Мидир. Не выделывайся больше обычного, право, это утомляет, не понимаю, как Киринн тебя терпит?
– А он меня и не тер-р-рпит!
– Я знал!
– Да нет! Он, он, он вот по-др-р-ругому не тер-р-рпит!
– Как? Никак?
– Какой ты гр-р-рупый!
– Сам такой!
– А еще наср-р-редник!
– И твой старший брат! Сдавайся, в конце концов! У меня рука затекла!
– И это означает, что твоя победа поддер-р-рка! Ты сам сдашься! Скор-р-ро! – Мидир заерзал с новой силой, стараясь не замечать боль в заломленной руке.
– Ты шутишь? Скажи, что ты шутишь?
– Скажу! Что ты! Не выиграр-р-р! Потому что я – не проиграр-р-р!
Мэрвин опять издал какой-то странный звук, Мидир даже замер – непонятно было, то ли всхлипнул, то ли простонал, то ли опять вздохнул. Ему воздуха мало, что ли? Так часто вздыхать?
– Это потому ты вздыхаешь, что невыспар-р-рся, я знаю, Кир-р-ринн всегда так говор-р-рит, когда я часто вздыхаю!
– Сдавайся, Мидир. Просто. Сдавайся. Пожалуйста.
По голосу было не разобрать, что там Мэрвин обо всем этом думал, поэтому Мидир подменил свою руку на руку своей тени и развернулся
