Между друзьями - Вэнди Джинджелл
— Атилас, — произнёс Зеро из коридора громовым голосом, который невозможно было проигнорировать. — Я был бы признателен, если бы ты взглянул на это.
Атилас закрыл папку и аккуратно положил её под свою чашку на кофейный столик.
— Укус — это не сделка! — прорычал Джин Ён. — Ты бы сказала, что поцелуй — это сделка?
— Если с тобой — да, — сказала Пэт, когда Атилас поднялся. — Иногда мне нужны дополнительные скорость и сила, а тебе не нужно чувствовать, что я вот-вот умру каждые пять минут. Конечно, это сделка! А что ещё это может быть?
Глаза Джин Ёна расширились от возмущения, вызвав в душе Атиласа лёгкую радость, которую невозможно было увидеть, не покопавшись хорошенько. Он пересёк комнату, охваченный этим весельем, и услышал, как вампир всё ещё что-то бормочет у него за спиной.
— Со мной? Со мной? Yah! Noh! С кем же ещё ты целуешься?
— С тобой что-то не так, — решительно произнесла Пэт, немного смягчившись, когда Атилас вышел в коридор.
Атилас заметил, что глаза его господина уже устремлены на него, и неторопливо остановился перед ним.
— Ты, — спросил Зеро холодным, как лёд, голосом, — поощряешь Джин Ёна или отговариваешь его?
— В общем, то, что кажется наиболее забавным в тех или иных обстоятельствах, — сказал Атилас. В голосе его господина звучал настоящий лёд, и на то были веские причины, но Атилас также прекрасно понимал, что в нём слышен юмор. — Вы предлагаете мне перестать дразнить вампира? Или, возможно, вас раздражает то, что я ранее подшучивал над питомцем?
Последовала короткая пауза, во время которой Атилас был совершенно уверен, что Зеро быстро подбирает наиболее безопасный ответ. Наконец, его господин сказал:
— Я не буду беспокоиться о увлечениях питомца, если они не угрожают нашему положению. Джин Ёна, с другой стороны, поощрять не стоит: он и так неуравновешен, и я категорически не одобряю…
— Да, господин?
— …то, что происходит у него в голове прямо сейчас, — закончил Зеро раздражённым тоном, который свидетельствовал о том, что он прекрасно осознает, как слабо закончил предложение.
— У меня сложилось впечатление, что поощрение является стабилизирующей силой, господин, — объяснил он. — Помимо прочего… влияния.
— Вот как, — сказал Зеро, и определённая мрачность в его тоне заставила усомниться в вопросе.
— Конечно, мой господин. Джин Ён в последнее время кажется более… предсказуемым в своей необузданности. Вы хотите сказать, что хотите, чтобы я прекратил, э-э, поощрять его?
— И не дразни меня, — посоветовал Зеро, но в его глазах промелькнула холодная усмешка. — Я всё ещё не решил, было ли это поощрением или разочарованием.
— Вы предположили, что вам может понадобиться помощь, господин? — мягко напомнил ему Атилас. Зеро держал меч эрлинга, и в нём определённо было что-то странное; что-то странное было в нем с тех пор, как питомец подобрала его и принесла с собой в мир людей.
Зеро нахмурился, его внимание было сосредоточено на чём-то другом.
— У меня такое чувство, что с этим придётся подождать. Возможно, ты мог бы объяснить мне, почему в туалетной комнате… беспорядок?
В то же время голос Питомца произнёс:
— Ой! В туалете происходит что-то подозрительное!
— Это туалет, а не аквариум, — пробормотал Джин Ён, вставая и направляясь к задней части дома.
Атилас вздохнул и быстро пересёк комнату, пытаясь смягчить почти неизбежное поражение, но, когда он догнал питомца, было уже слишком поздно: она толкнула подвесную дверцу и как раз собиралась одним осторожным движением пальца приподнять край сиденья.
К лёгкому изумлению Атиласа, галстук-лягушка прилипла к унитазу, и пряталась под сиденьем унитаза, как любая нормальная лягушка.
Питомец издала короткий взрывной смешок и сказала ей:
— Так вот ты где! Я так долго тебя искала!
— Серьёзно, Пэт! — возмутился он, но было уже слишком поздно.
— Не парься, — весело сказала она, снимая галстук с унитаза. — Я вымою руки и лягушечку тоже. Мы же не можем позволить ей прыгать по всему миру на глазах у людей, не?
— Я также не понимаю, почему она должна скакать по всему дому, — сказал Атилас, предпринимая последнюю слабую попытку избавить дом от этой неприятности, пока она по-настоящему не завладела им. — Было бы гораздо лучше, если бы она находилась снаружи и больше походила на лягушку, чем на галстук, или снова превратилась бы в галстук.
— Блин! — испуганно воскликнула Пэт, когда лягушка попыталась поспешно перепрыгнуть через дверной проём на своих длинных ногах. Она поймала её и прошептала: — Нет, не волнуйся, я не позволю им снова связать тебя по рукам и ногам!
Атилас тихо вздохнул. Она уже что-то напевала ей.
— Очень хорошо, Пэт, — сказал он. — Но, если ты хочешь оставить её дома, тебе придётся заботиться о ней.
— Что, хочешь сказать, что не собираешься кормить её и выводить на прогулки?
Она ухмылялась самым бессовестным образом.
Более холодно Атилас сказал:
— Я, конечно, не стану утруждать себя заботой о ней.
— Да, пап, — сказала она.
— Привязываться — твоя очень плохая привычка, — сказал он ей с тройным значением. — Тебе следует это исправить.
И питомец, которая поняла всё до конца, всё равно улыбнулась ему в ответ ещё раз и сказала:
— Да, пап.
9. Арбуз в Лунном свете
(Эта история выходит за рамки продолжения «Города между». Я написала её перед выходом восьмой книги и не смогла найти способ вставить её обратно в продолжение серии, не изменив существенно. Так что наслаждайтесь этим со всем комфортом человека, который никогда не читал восьмую книгу и для которого описанные в ней события никогда не происходили — альтернативная временная шкала, если хотите, где наша счастливая, кровожадная семейка всё ещё вместе)
* * *
Утром накануне выпускных экзаменов у Джулии арбузы на заднем дворе стали вампирскими. Возможно, превращение произошло даже накануне вечером. Когда бы это ни происходило, Джулия была уверена, что с арбузами уже что-то не так, когда она выходила, чтобы наполнить купальню для птиц.
Зевая, она, наполнив птичью купальню, рассеянно полила из шланга грядку, расположенную рядом, и только тогда заметила что-то странное в арбузной грядке. Её рука дрогнула на спусковом механизме, и струя исчезла, когда она, нахмурившись, посмотрела на грядку. Она не помнила, чтобы у них были такие глубокие, кроваво-красные прожилки сквозь кожуру, а ведь вчера вечером она поливала эту часть сада.
Джулия смотрела на арбузы, испещрённые красными и зелёными пятнами — почти оскорбительная пародия на рождественские цвета, — и гадала, что же с ними пошло не так. Это были не просто красные нити с прожилками, пробивавшиеся сквозь зелёные пятна, это были случайные пучки перьев,
