Экономка тайного советника - Дия Семина
— Как бы правильно выразить свою мысль. Она не такая, как все. Первое, это разумность, обстоятельность, как у взрослой, мудрой женщины. А ведь ей же и двадцати лет нет. Сиротка, однако не забитая, а держит себя с достоинством, но просто. Манеры, правда, несколько странные, но не раздражают. И магию использует по делу. Вы видели свою библиотеку? Она смогла каким-то образом собрать всю книжную пыль в небольшой мешок.
Князь заинтересованно посмотрел на экономку, теперь понимая, что заставило её обдумать свои слова. Действительно непросто описать такие странности. Которые и странностями не кажутся.
И тут он себя поймал на мысли, что сам несколько раз замечал за Ульяной во время ужина и короткого разговора именно то, что сейчас сформулировала мудрая пожилая женщина. Она с новенькой провела почти целый день.
Но объяснение нашлось быстро. Если она владеет магией, то такие люди взрослеют мгновенно после того, как дар открывается. А у Савельевой дар, несомненно, открылся. Он это на своей шее успел почувствовать.
Прошёл в библиотеку и заметил разительные перемены. Здесь даже дышать стало легче. Появился запах свежести. Высоченные полки, доверху заставленные книгами, уже отчаялись протирать, пару раз в год это мероприятие затевается, но результат надолго не задерживается. Пыль снова отвоёвывает своё пространство.
— Убедились? А ведь её никто не просил, сама взялась и сделала. Хорошая девочка, только жаль её! — из-за спины своего без пяти минут бывшего хозяина прошептала Марфа Юрьевна.
Разумовский с некоторой долей удивления взглянул, обернувшись через плечо.
— Жаль?
— Слухи поползут, он слишком красивая и нежная, а люди любят смешивать с грязью таких, как она. Уж простите, но вы знаете, что я единственная, кто вам не побоится и скажет правду.
— Та-а-а-ак! Это что за новости? Она экономка, нанята вести хозяйство в большом доме. Какие сплетни?
— Боже! Я не ваша матушка, царствие ей небесное, но вы не женаты. Весь Петербург гадает с кем у вас амурные отношения. Даже мне предлагали огромные деньги, чтобы я сказала правду о вашей личной жизни. И я говорила, даже без денег.
Князь от удивления и чуть не сказал грубость, поразительная наглость со стороны экономки…
До вчерашнего дня никто и подумать не смел, открыть рот и ТАКОЕ ему сказать.
— И что вы говорили?
— Правду, что у вас кроме службы полюбовницы-то и нет! Что вы живёте своей работой и государственными делами, а возраст уже такой, что ещё немного и придётся вас списывать в утиль… Кто вам еще скажет правду, только я, и то по любви. Потому что вы щедрый, честный, пусть немного суровый. Но я счастлива, что работала последние сорок лет в доме вашей семьи! Вот.
Марфа Юрьевна достала из рукава малюсенький платок и протёрла слезинку.
Обескураженный Разумовский замер, потом улыбнулся, едва сдерживая смех. Она с таким пылом высказала ему, что напомнила матушку. Хотелось приобнять старую, добрую женщину, но между ними и без того слишком уж откровенные разговоры. Не захотел её смущать. Но решил сделать предложение:
— Может останетесь, дом большой, мне с вами привычно, и Ульяна Павловна научится ведению хозяйства.
— Да, Боже мой! Она лучше меня понимает, как вести хозяйство, я же вам уже говорила. Я собираюсь пожить у подруги, помочь ей, она болеет. А потом навещу в Москве родственницу, если в дороге не помру, и вы не передумаете, то, наверное, осенью и попрошусь к вам на постой. Ведь тоже привыкла ко всем, как к родным.
— Вы окажете мне честь.
Марфа улыбнулась, заметив, как он деликатно отодвинул тему женитьбы и пикантного положения Ульяны в доме завидного холостяка. Да и женится ли он когда-нибудь. Действительно, служба — его первая и последняя любовь.
Разговор прервался сообщением секретаря, что пожаловал старший статский советник Курский Олег Осипович. Прости принять для важного, личного разговора.
— Хорошо, сейчас пройду в кабинет, через пять минут пригласите его. Догадываюсь, о ком он решился беседовать!
Не самое лучшее время для непростой встречи. Однако ещё вчера Курский делал доклад о способностях Савельевой.
Не ожидал настолько быстрой реакции князя на балу?
Андрей Васильевич вернулся в кабинет, и через несколько минут в дверь деликатно постучали.
— Входите!
— Добрый вечер, Андрей Васильевич. Прошу простить за неурочный визит и домой, но дело скорее личное.
Густые брови Разумовского в который раз за день приподнялись, все сговорились его удивлять?
— Личное? А при чём тут я?
— Этот разговор касается Ульяны Павловны Савельевой. Я бы хотел попросить вас, отдать её мне! — сказал, и на его бледных щеках вспыхнул румянец смущения. Сам осознал, насколько нелепо прозвучала просьба. Совершенно не так собирался начать разговор. Но с Разумовским разве можно нормально разговаривать. Его магическое воздействие давит сильнее типографского пресса.
— Вот как? Значит, вы всё же увлеклись этой юной особой?
— Простите, не так я хотел начать разговор. Он пикантный, очень неприятный, но откровенный. Вы цените откровенность, Ваше Сиятельство?
Разумовский выпрямился в кресле, упёрся локтями на стол и прижал ко рту сцепленные в замок пальцы — только Марфа знает, что это поза хозяина выражает его крайнюю заинтересованность вопросом, требующим размышлений.
— Другими словами, вы хотите сказать мне нечто такое, за что я окажусь вправе вызвать вас на дуэль?
— Именно! — Курский выдал, но внезапно успокоился. Правда на его стороне и он решился. — Она юная, невинная девица и, к сожалению, безродная. Да, какие-то дворяне в её роду есть, но это скорее погрешность. Такие, как она способны влюбить в себя, и не только из-за магии, она очень сильная натура. Вам ли не знать. Вы менталист, и не устоите против её очарования, но вам не позволят жениться на ней. Понимаете? Ваши отношения обречены на страдание. И если появятся дети, никогда не получат вашей фамилии. Мне жаль, что я смею вам говорить эти слова. Но это реальность, какую даже вы не сможете преодолеть. Ульяна в настоящее время не понимает пикантности своего положения, но скоро её репутации будет нанесён непоправимый урон. И если я оскорбил вас. То к вашим услугам. Я готов, однако умоляю, посмотрите на ситуацию с другой стороны…
Глава 34. Наглость?
Такой наглости от молодого Курского князь не ожидал. Они сговорились? Марфа? Курский?
Что вообще происходит?
Даже не
