Вельмата. Длинные тени - Алёна Моденская
— Хорошо бы поспать, — мягко произнесла Лариса, крутя на пальце большую тёмную мандалу.
— Вряд ли получится, — произнесла Настя, завороженно следя за вращением.
— А я тебе колыбельную спою, — мило улыбнулась Лариса. — Тебе мама в детстве пела колыбельные?
— Недолго, — против воли призналась Настя. — Потом родилась сестра, и на меня орали, когда она просыпалась, потому что я всегда ей мешала, и в детстве, и потом, всегда у неё должно быть самое лучшее, а я жадная, не давала ей свои вещи, а она их воровала, прятала, выбрасывала, потом врала, что я сама виновата, меня заставляли с ней сидеть, она ябедничала, меня ругали…
Настя повернулась на бок, кутаясь в покрывало, а рядом звучал мелодичный голос:
'В саду спеют яблочки,
Мы играли в салочки,
Но пора домой и спать,
Завтра выйдем погулять.
В тёмном небе звёздочки,
Спят в лесочке белочки,
И зайчата в норках спят,
Детки тоже спать хотят'.
Голос затих, и Настя мигом проснулась. Она вообще где? Села, осмотрелась. Кажется, эта та самая комната, где её уложили на диван, чтобы подождать начала… Начала чего? Она зачем сюда пришла?
Да, какой-то ритуал. Прозрение. Может, ничего не вышло? Потому что кругом такая темень, что совсем ничего не видно. Камин затушен, свет не горит. И где все?
Настя скинула тёплое покрывало и слезла с дивана. Вокруг — темнота и тишина. Наверное, её просто пожалели и не стали будить. И что теперь делать? Оставаться здесь, пока не появится кто-нибудь из компании Бороды? Или идти домой?
Заснуть снова она явно не сможет. Всегда плохо спит в незнакомых местах. Так что лучше уж домой.
Настя поднялась и на ощупь стала искать дверь. Мягкая спинка дивана, кресла, стена. Дерево. Отлично, дверь нашлась. Не заперта — легко поддалась и отворилась. Держась за стену, Настя потихоньку поднялась по лестнице, кое-как ногами находя ступеньки в кромешной мгле.
Пролезла в низкую дверку и оказалась в тёмном книжном магазине Бороды. Наверное, ночь уже. Настя прошла между стеллажами и полками с сувенирами. Всё контрастное и полутёмное. Странно, входная дверь не заперта.
Настя вышла из особняка. Тихое кафе темнело пустотой. И как домой добираться? Транспорт, наверное, уже не ходит. Придётся опять лезть в тоннели.
Миновав пустую и молчаливую веранду кафе, Настя свернула на набережную. Прошла пару шагов и остановилась. Что-то явно было не так. Может, показалось? Настя поморгала. Нет, она всё правильно увидела — дорога, небо и здания мерцали разными цветами.
Опять. Настя мысленно застонала. Да сколько можно. Потом вдруг навалилась усталость. Надоело нервничать. Ну, переливается город сотнями красок, и что? Подумаешь.
Настя засунула руки в карманы старой олимпийки и пошла по набережной. Интересно, а везде всё мерцает, или только здесь? Пройдя половину дороги и никого не встретив, Настя издалека увидела Кремль, окутанный полупрозрачным ореолом. То белый, то огненно-красный, то золотистый. И постоянно слышны голоса — кто-то вскрикивает, но звук тут же обрывается, толпа гудит, потом вроде бы играет оркестр, но всё опять стихает. Из-за реки доносятся алые голоса. Отлично, теперь ещё и у звуков есть цвета.
А один из кроваво-красных островов жутко стонет, и там как будто слышны выстрелы. Ну всё, хватит.
Настя свернула с набережной во дворы. Только у домов, оказывается, нет стен. Лишь слабо колышущиеся разноцветные занавески. А за ними — и стоны, и крики, и радостные вопли. Чернота, алые всполохи, текущая по щелям болотная зелень, светящиеся золотые шары.
Её, наверное, у Бороды чем-то накачали. И что теперь? Надо домой и выспаться.
Вокруг всё мигнуло, будто вспышка фотосъёмки, и Настя мгновенно оказалась в цветастой полупрозрачной голосящей на все лады толпе. Тело привычно обдало холодом.
— Ой, да хватит уже, — отмахнулась Настя и пошла прямо сквозь привидений.
Картинки сменялись быстрее, чем Настя успевала их увидеть. Как быстрые кадры. Семьи за столом, какие-то люди на корабле, стройка, сады, тропинки, раскопки. И кругом — голоса и голоса.
Ну и пусть орут. Жалко, что ли.
Настя снова вышла на набережную, и её тут же чуть не сбило с ног жуткое существо — тело человеческое, вроде бы женское, а вместо головы — пасть с клыками и растущие из неё склизкие щупальца. Существо заметило Настю и попёрло прямо на неё, норовя достать до лица гибкими отростками.
Кончик щупальца промелькнул прямо перед глазами, но тут же между ними что-то вспыхнуло. Существо угодило прямо в пламенеющие волосы Квиле, обожглось и злобно завыло.
Настя хотела было спросить у Квиле, что происходит, но её всё-таки сбили с ног. Она покатилась, а рядом что-то громко топало, так что куски не то брусчатки, не то каменной кладки разлетались осколками. Кажется, чьи-то копыта норовили затоптать Настю, отчаянно пытающуюся отползти.
Она угодила руками во что-то полужидкое, что тут же прилепило её к земле. Огромное чёрное копыто летело ей в лицо, но откуда-то взялось лёгкое светлое пёрышко. Копыто натолкнулось на него в воздухе, и раздался жуткий треск. Кто-то скуля, ускакал. Будто лошадь дала дёру по булыжной мостовой.
А руки так и оставались приклеенными к земле.
— Давай, помогу. — К Насте наклонилась пожилая женщина в драной одежде и пахнущая так, будто долго рылась в помойке. Она стала лить на руки Насти воду из мятой грязной бутылки, и застывшая дрянь сразу растворилась и просто смылась.
— Спасибо, — еле слышно проговорила Настя, поднимаясь. В горле пересохло.
— На, попей. — Женщина протянула Насте свою бутылку. — Полегчает.
Отказываться было неудобно, и Настя глотнула из бутылки. Сразу вся усталость сошла на нет, и даже зрение стало лучше. Будто пелена спала.
— Ты чего здесь? — буднично спросила женщина, завинчивая крышку бутылки.
— У меня это, как его. Прозрение сегодня.
— Понятно. Ну, бывай. — Женщина хлопнула крыльями и исчезла. В воздухе парило лёгкое маленькое
