Семь дней в постели демона - Алекса Никос

мягкий кожаный захват, мои руки уверенно заводят за голову и раздаётся щелчок. Наручники? Дергаюсь, слышу лязг металлических цепей. Ощущаю, как в захват попадают и щиколотки. Он попросил довериться и приковал меня к кровати, чтобы я не имела ни малейшей возможности пошевелиться или сбежать. Как оригинально, добровольность, явно — незнакомое для Люцифера слово. И что дальше? Оставит меня здесь обдумывать своё поведение? Снова изнасилует, только теперь более изощренно? Слышу какой-то шорох, шум выдвигаемых ящиков, скрип открываемых дверей. Надеюсь, что всё закончится быстро и я смогу вернуться в свою уютную кровать. Закрываю глаза под тёмной повязкой, мне совершенно безразлично, что творится вокруг меня, не интересно, какую очередную гадость задумал Люцифер, прикрываясь словами о моём благе. Даже не пытаюсь отцепить конечности, понимая, что это бесполезно, безучастно лежу, раздумывая, удастся ли подремать, пока демон готовится к какому-то действу. Слышу звук приближающихся ко мне шагов, следом шелест ткани. Холодное острое лезвие ножа, разрезающего моё платье, касается кожи, но не повреждает её. Ткань скользит, обнажая моё тело. Жаль, это платье мне нравилось, оно было похоже на моё земное, купленное в обычном магазине, на распродаже: ни кричащих цветов, ни излишней откровенности, строгое, лаконичное, напоминало мне о прошлой жизни, к которой я еще планирую вернуться. Снова раздаётся шелест, затем звук шагов.

Свист рассекаемого воздуха где-то совсем близко от меня. Удар обжигает моё обнаженное бедро. Вздрагиваю от неожиданности, чувствуя тепло, что разливается под кожей от места удара, надо же, совсем не больно. Но зачем демон это делает? Хочет снова продемонстрировать мне свою силу? Ещё удар, теперь чуть выше. За ним удар, с другой стороны бёдер. Тепло импульсами расходится по коже, согревая меня. Ощущаю, как много кожаных хвостов плавно ползёт по моему телу вверх, к груди, следом за ними расползаются мурашки. Лёгкий удар по животу. Не больно. Для всё это? Все эти странные действия бесполезны, неужели непонятно? Кожаные хвосты, едва касаясь, обводят соски, тело не реагирует на прикосновения. Потому что душа мертва, её не разбудить насилием. Удар. Ещё удар. Они сыпятся один за одним, периодически чередуясь с невесомыми поглаживаниями. Чувствую себя бревном, потому что никаких эмоций эта экзекуция не вызывает, безразлично и бесполезно, не реагирую на то, что вытворяет демон с моим телом.

Неожиданный удар по бедру, чем-то другим, теперь он хлесткий, слегка болезненный. Ещё один. Больно, теперь мне немного больно, я могу вытерпеть эту боль, но хуже всего, что с физической болью, я ощущаю отголоски эмоций, что просыпаются во мне, они давят изнутри. И ещё удар. Боль нарастает. Хлесткие и болезненные удары чередуются с ласковыми нежными поглаживаниями. Никогда не знаешь, что тебя ждёт в следующий момент. Удар. Он слабее предыдущих. Дергаюсь и выгибаюсь на кровати, натягивая цепи. Хочу освободиться, но это невозможно. Ещё один, он опаляет мою кожу. Чувствую, как капли пота ползут по вискам, из-за едва сдерживаемых нарастающих эмоций, грозящих разорвать мой купол равнодушия изнутри. Снова удар. Больше не различаю силы, не замечаю ласк и нежного скольжения хвостов. Кожа уже слишком чувствительная, боль растекается по телу горячими волнами, заставляя вновь чувствовать. Удар. Больно. Ещё удар. Мне так больно… Сцепляю зубы, я не покажу ему того, что он ждёт. Он вновь насилует, только теперь не тело, а душу, вытаскивая на поверхность то, что я пыталась спрятать как можно глубже. Очередной хлесткий удар. Боль, такая яркая и резкая, она разрывает изнутри мой купол пустоты и покоя, он рассыпается осколками и ранит. Раз за разом, оставляя кровоточащие царапины где-то глубоко в моей душе… Удар. Эмоции бурей поднимаются вверх, грозя погрести всю меня под собой. Ещё один удар. За что он наказывает меня? И ещё один. Чувствую, как повязка увлажнилась от тщательно сдерживаемых слёз, что всё же прорвались наружу. Тишина, всё такая же оглушающая, еще недавно родная и желанная, теперь угнетает. Слышу только свист рассекаемого воздуха и звуки шлепков, с которыми соприкасается с моей разгоряченной кожей предмет в руках моего мучителя.

Ещё удар. Я выдержу. Не покажу слабости, это унизительно. Будто сдамся, а я не хочу, я сильная, пережила ту сцену в душе: насилие и грубость демона — смогу пережить и боль. Удар. У меня же получится? Это так просто. Удар. Как же больно! Еще удар. Я долго не протяну. И ещё один. Уже не различаю отдельных ударов. Моё тело горит, кажется, что на нем живого места не осталось. Удар. Гремлю цепями, надеясь порвать их и сбежать отсюда или хотя бы отгородиться руками от этой боли, закрыться. Не получается, не могу освободиться. Удар. С шумом выдыхаю воздух, скопившийся в лёгких. Не могу… Не могу больше терпеть! Удар. Нет, пожалуйста, хватит! Удар. Остановись, пожалуйста! Удар. Остановись! Еще удар.

— ХВАТИТ! — кричу, захлёбываясь в рыданиях. — Хватит! Перестань! Ты не имеешь права. Я ненавижу тебя, ненавижу. Как ты мог? Как ты посмел дотронуться до меня, еще и так болезненно?

— Наконец-то, — слышу облегчённый выдох Люцифера и звук падающего предмета.

Тут же чувствую ловкие тёплые пальцы, которые освобождают мои руки и ноги от кожаных захватов, сворачиваюсь калачиком на постели, сотрясаясь всем телом, пока демон осторожно снимает с моих глаз повязку, насквозь пропитанную слезами

— Вот так, девочка моя, вот так. — бормочет Люцифер. — Поплачь, нельзя держать все в себе. Лучше кричи.

Он укутывает меня в одеяло и перетаскивает к себе на колени, крепко прижимая к своей груди.

— За что? Зачем ты так поступил со мной? — всхлипываю, не могу остановить поток влаги, что льётся из моих глаз. — Я не шлюха, я не хочу, чтобы со мной так обращались! Тем более ты. Это больно. Знаешь, как мне больно до сих пор? Я доверилась тебе. А ты просто унизил меня и ушёл. Ты бросил меня в том душе. Оставил одну. Наедине с собой. Я как должна реагировать? Я как должна пережить? Ты понимаешь, что это насилие? Ты хоть знаешь, как я себя чувствовала?

В отчаянии колочу демона кулачком по груди, но он, кажется, не замечает. Как и не прерывает обвинительный, бессвязный поток речи, что льётся из меня. Просто прижимает к себе, успокаивающе поглаживает, целует в макушку. Я же продолжаю вываливать всю обиду и злость, которые скопились в моей израненной душе:

— Ты не имел права. Я знаю, что есть контракт. Знаю! Ведь ты не даёшь забыть, не устаёшь напоминать о чёртовой бумажке, которая позволяет тебе властвовать надо мной. Но как ты мог? Я же