Измена. (Не) истинная для Дракона - Софи Веро
— Я не могу отпустить тебя. Это слишком опасно. Вся империя, и не только наша, в курсе, кто моя пара. У нас достаточно врагов, и, тем более, сейчас, когда служители тьмы начали выползать из своих нор, я не могу рисковать твоей безопасностью.
— Я все понимаю, — кладу ладошки на колени, словно примерная ученица, и слушаю его речь.
— Не понимаешь, в том-то и дело. Если бы понимала, не пришла с подобным разговором, — зло бросает в мою сторону и встает с кресла.
Ардан начинает ходить от кресла, на котором сидел, до окна и так несколько раз. Удары сердца вторят его тяжелым шагам.
— У меня предчувствие, что там мне станет легче, что там мне помогут. Это не прихоть, потому что я чего-то испугалась, или нечто подобное, Ардан. Это предчувствие, — пытаюсь хоть как-то оправдаться.
Напряжение, повисшее между нами, пугает. Я не хочу ссориться. Но и объяснить не могу веление глупого сердца.
— Мне очень нужно, прошу, отпусти меня. Я буду там в безопасности, — на последних словах дракон застывает.
Он хватает спинку кресла, сжимает ее со всей силы, кажется, что сейчас разрушится в его руках. Вот теперь мне страшно. В его взгляде больше нет ничего человеческого. Сейчас на меня смотрит дракон. Тот самый, что камнем летел вниз, чтобы спасти меня в ту ночь.
Дикий, необузданный зверь вырвался на волю, забрал контроль себе. А может, его выпустили. Кто знает.
— Безопасно только рядом со мной, Эйлина. Только возле меня. Предчувствие, — хмыкает, обижая меня. — Ты не в том состоянии, чтобы отличить свои чувства от хитрого внушения. Маяк тебе не помогает, значит, тебя легко обмануть, на тебя можно наслать видения, все что угодно. И ты спутаешь это с видениями, предчувствием. Мы ищем способы помочь тебе и найдём лекарство. До тех пор ты не покинешь стены замка.
— Но, Ардан.
— Я все сказал, Эйлина. Или ты хочешь поспорить со мной? — мужчина преодолевает расстояние между нами, опирается руками на подлокотники кресла и нависает надо мной, заставляя вжаться в мягкую спинку.
— Пожалуйста, мне очень надо, Ардан. Умоляю, разреши. Даже со стражей, позволь ступить на священные земли. Сжалься, — шепотом молю его.
— Так хочешь на остров? — киваю. — Тогда не смей сопротивляться.
Хочу спросить, чему, не успеваю. Его губы накрывают мои в жадном поцелуе, а потом и вовсе мое безвольное от шока тело выдергивают из кресла, прижимая к мужчине.
Глава 24 Спасенная огнем
Эйлина
Его губы жадно сминают мои. Пытаюсь сопротивляться. Упираюсь ладошками в грудь, но все без толку. Мужчина сильнее меня. Его желания понятны и без слов. Я должна его остановить, достучаться. Но как?
Чувствую через тонкий хлопок одежды его желания. Я не могу не сопротивляться. Мы не женаты. Я нарушила достаточно правил. Это нарушать не стану. Добровольно — точно. Понимаю, тело чувствует, кто пара, откликается на умелые ласки, но голос разума сейчас сильнее.
Мышцы Ардана напрягаются. Чувствую, как меняется его настроение. И не только его. Зверь тоже недоволен моим тихим протестом. Все равно. Это мое право, сохранить честь до свадьбы, или нет. И мой выбор очевиден.
Но что-то в поведении Ардана не соответствует его намерениям. Да, мужчина жадно целует, прижимает к поджарому телу. Вот только он не спешит переходить черту. Его поцелуй полон отчаяния, уговоров послушаться. Он не давит, чтобы сдалась, он скорее пытается напиться мной, как путник, долго скитавшийся по пустынным землям без воды и питья, и я его долгожданный ручей.
Мы не двигаемся, просто целуемся, как воришки. И это рвет мою душу в клочья. Контраст поступков и мотивов загоняет меня в тупик. Что же делать? Оттолкнуть кажется жестокостью. Продолжать против правил. Драконы, помогите нам. Прошу.
— Это опасно, Эйлина, — нехотя прервав поцелуй, но не выпуская из крепких объятий, говорит Ардан. — Я не могу отравиться с тобой на остров.
Чувствую, как тяжело ему даются слова. Дракон хочет беспрекословного подчинения, которого я дать не могу. Понимаю, что его поступки продиктованы заботой, но он меня не слышит, не понимает. Радует лишь то, что старается объяснить.
Еще бы зверь перестал сходить с ума и давить на инстинкты…
— Пойми, отпустить тебя одну, значит вариться в котелке страха. Отправиться с тобой? Можно. Но тогда в Эйленторе могут участиться преступления. В городе неспокойно. Здешние драконы не внушают доверия. Ты многого не знаешь, еще большего тебе знать не следует, как и жителям города.
— Я все понимаю, — говорю, обхватывая крепкие плечи руками, чем заставляю его шумно выдохнуть.
В жесте нет никакого контекста, но дракон так напряжен, что, кажется, реагирует на малейший шорох, если его причиной буду я.
— Нет, Эйлин, не понимаешь. Я говорю это не с целью разжалобить тебя. Не ищу повода надавить. Это факты. Часть драконов замечена в мелких аферах. Кто-то предал императора. Служитель тьмы может оказаться твоим знакомым, что написал записку. Тебя прокляли. Ты просишь невозможного.
Дэрвир чеканит каждое слово. Жестко и грубо. Мне нужно подобрать слова, попытаться все объяснить, но в голове пусто.
Все мысли улетучились, пока смотрю в эти суровые глаза, полные решимости, злости, отчаяния и беспокойства. И последнее выбивает из колеи сильнее всего. Женское сердечко тает, видя подобное отношение. Обо мне никто и никогда не беспокоился, как он.
Но слишком многое на кону. На чашах весов моя жизнь и покой Ардана. Что выбрать? Одно зависит от другого. Казалось бы, выбор очевиден, только принять решение сложно. Объяснить еще сложнее.
— Я перемещусь со стражей. От этого зависит моя жизнь. Пойми, у меня сильное предчувствие. Я угасаю, маяк не помогает. Дело не в проклятии.
Обхватываю его лицо руками и смотрю прямо в глаза. Хочу, чтобы понял, я не перечу, за себя боюсь, жить хочу.
— На острове будут жрицы, Великие драконы. Я в безопасности. Прошу, позволь мне отправиться туда, куда зовет сердце. Туда, где я найду спасение.
Не кричу, не плачу, тихо говорю, практически шепотом, словно убаюкать пытаюсь. Но разве зверя можно убаюкать? Тем более, когда дело касается его пары? Разумеется, нет.
Ардан смотрит, не моргая. Вижу, как крутятся шестеренки старинных часов в его голове. Вот только в какую сторону? Великие драконы, помогите мне убедить его. Молю. Если он не захочет, я умру здесь. И зачем тогда все это?
