Измена. (Не) истинная для Дракона - Софи Веро
— Ты светишься, как солнышко. Что случилось? — усаживая к себе на колени, спрашивает, не забывая поглаживать пальцами по щеке.
Не говорю ничего пока. Просто беру его ладонь и кладу на свой, пока еще плоский, животик. В его глазах загорается лучик надежды, но он не спешит, дает возможность сказать мне.
— Я беременна, Ардан. Маг подтвердил. К весне ты станешь папой.
— Эйлинка, — смеясь, супруг подхватывает меня на руки и начинает кружить. — Ты сделала меня самым счастливым. Это прекрасная новость.
— Это не все. У нас будет двойня.
И тут будущий папочка зависает. А я навсегда запоминаю его шок.
— Я люблю тебя, моя жрица.
— Люблю тебя, мой дракон.
Целуем друг друга, ласково, нежно, неторопливо. Нам некуда спешить. У нас впереди еще долгая и счастливая жизнь. И если раньше мне казалось, что служба в храме, — это лучшее, что есть в жизни, то теперь нет.
Моя семья — вот самое прекрасное, что случилось со мной.
Бонус
Ардан
— А-ааааа, — вздрагиваю под очередной стон боли истинной.
Хочу сорваться с места и бежать к ней, но сдерживаюсь. Я дал ей слово, что буду за дверью. Но как же это сложно, когда слышишь, как ей больно. Думал, в этот раз будет легче, ошибся. Никогда не будет. Никогда. Потому что она моя пара, мой смысл жизни, мое все.
Скорее бы все закончилось. Не могу слышать, как она страдает. Неужели они не могут как-то облегчить ее страдания?
— Папочка, почему мама кричит? — подбегает ко мне сынок, и я хватаю его на руки.
— Так надо, малыш. Скоро все закончится, — успокаиваю его, а на самом деле себя.
— Но ей же больно? Не хочу, чтобы маме было больно, — в коридор вбегает второй сын и тоже оказывается на моих руках.
Нет, так дело не пойдет. Сорванцы, чувствуют маму, надо унести подальше, чтобы потом не было неприязни. Но как же не хочется отходить от покоев. Кажется, если хоть на шаг отойду, потеряю.
— Давай их мне, — отец появляется крайне неожиданно. — Развлеку их. Ты здесь нужнее. Вымотала Эйлину эта беременность. Будь рядом, вместе будет легче.
Губы отца не шевелятся, чтобы не пугать мальчишек. Двойняшки, как я радовался, когда они появились на свет. И не было таких проблем. Малышка носила их с легкостью, расцветала, а в этот раз ребенок из нее все соки забрал. Не понимаю почему.
Хочется злиться, но Лина запретила, сказала, что «все хорошо, всегда все по-разному». Каждый раз она произносила это с мечтательной улыбкой нежно поглаживая животик.
— Спасибо, — благодарю отца и передаю детей.
— Ну что, внучата, пойдемте пробовать летать? — ребята радостно захлопали в ладоши и забыли про переживания.
Еще бы, три недели назад случился их первый оборот. Уверен, они еще долго будут радоваться полетам. Я до сих пор получаю удовольствие, чувствую ветер под крыльями, что про них уж говорить.
— А-аааа, — крик жены вновь возвращает в реальность.
— Потерпи, совсем немного осталось, уже почти все.
Сажусь обратно на софу и жду. Слушаю, как она кричит, тужится. Схожу с ума, мечтая забрать всю ее боль. Посылаю свою силу, как могу, но этого мало. Кажется, что ее боль все усиливается, крики становятся громче, а потом раздается протяжный детский плач.
— Уаааа, уаааа.
Срываюсь с места, как подорванный, дергаю дверь, заперто. Что за бесновство? Дергаю снова и снова, но мне не отпирают.
Уже хочу выломать дверь, как она отворяется. Не жду приглашения, со всех ног спешу к Эйлине. Вижу ее измученное, но такое счастливое лицо и становится легче. Жива, в порядке, даже порозовели щечки. Девочка моя, единственная, сладкая, самая любимая.
— Невыносимый, — смеется, когда покрываю ее лицо поцелуями, стараясь успокоиться. — Не мог подождать пару минут.
— Не мог, за тебя переживал. Не сын, а мучитель. Как же так можно? Бедная моя девочка.
— Милорд, — меня окликает повитуха, — Ваша принцесса, — и передает мне в руки маленький кулек, а я не могу понять смысла сказанного.
Принцесса? О чем она? Розовая пеленка, большие, как Линки глаза, губки бантиком, светлый пушок волос. Смотрю на маленькое чудо в своих руках и не могу поверить. Это просто невозможно. Такого не случалось много столетий.
— Дочка? — дрогнувшим голосом спрашиваю пару, на что она радостно кивает, а у меня слезы радости на глазах. — Не могу в это поверить. Я думал будет сын.
— Амалакай говорил, что однажды она родится. Пусть будет Амамалой?
Ама, Амочка, мне нравится.
— Ардан? — пугается моего посеревшего вмиг лица. — Что-то не так?
— Все так, Эйлин, все хорошо, имя мне нравится. Я просто думаю, сколько драконьих хвостов я спалю в ближайшие годы, чтобы не смели даже смотреть в сторону нашей принцессы.
Пара смеется, целует меня и радостно гладит дочку по щеке. Вот такое оно — счастье.
Три года прошло, а мне все так же мало, как в первый день. Люблю ее. И это навечно.
