За грань. Инструкция по работе с вампирами - Анастасия Амери
Стрэнд отвел взгляд, брезгливо поморщился при виде сцены.
— Йоан? — позвала я, мне срочно захотелось его кое о чем спросить.
«Иди к своим», — мощный ментальный приказ сдавил виски. — «Не выделяйся».
Босс легонько толкнул меня в спину по направлению к чертовому аквариуму с полоумными смертными и просто растворился. Я осталась одна. Стало слишком неуютно, будто с меня сняли бронежилет и каску на стрельбище.
В стеклянной комнате было гораздо тише. Здесь стоял длинный глянцевый черный стол, имелась, как ни странно, еда и напитки. Порядка пятнадцати пар глаз скучно посмотрели на меня, когда я вошла. Кто-то просто кивнул и вернулся к трапезе, некоторые просто отведи взгляд, а двое на другом конце комнаты вообще проигнорировали мое присутствие.
В углу сидел мрачный худой парень с длинными черными волосами. Неестественно выпрямившись, он немигая уставился в пространство перед собой. Девушка блондинка в элегантном белом костюме была ко мне спиной и, сидя на углу стола, наблюдала за всеми, кто веселился сейчас в клубе. Она была единственной, кто был мне знаком. Еще на подходе на мгновение я застыла, словно увидев призрака.
К ней-то я и направилась, перед этим поправив цепочку от сумки на плече. Этим я напоминала себе, что у меня есть минимальная защита.
— Привет! — она поздоровалась первой, не отрываясь от созерцания толпы. — Я думала ты умерла. Нет, не так: надеялась, что умерла.
Я сжала челюсти, но быстро взяла себя в руки. Да, в какой-то мере ее нынешнее положение было частично и моей виной.
— А ты выжила. Это радует, — ответ был в тон ее уколу.
Та самая девушка, одна из трех, что последними предоставил мистер Поппвел. Невинный ангелочек в светлом платье заказчика которой так сильно интересовала ее девственность.
Она улыбнулась совсем по-детски и повернула свое красивое лицо ко мне.
— Скажи, а чем ты полезна своему хозяину? Почему ты так долго остаешься в живых? Он слаб и сентиментален?
— Я отличный оценщик, а это полезно его бизнесу, — вспомнила я то, как представлял меня Стрэнд Лоренцо.
Она легко рассмеялась и потянулась к бокалу, стоявшему рядом на столе.
— Слышала, он на побегушках у остальных вампиров, выискивает всякую чушь за копейки, — блондинка затянулась вином и заурчала от удовольствия.
Должна ли я, как предполагаемая игрушка Йоана защищать его перед простой смертной? Мне были известные некоторые источники его доходов, но далеко не все. И это к первородному бежали, готовые на все бессмертные и смертные, чтобы раздобыть то, что может только он. Пришлось тут же отдернуть себя. Не хотелось мыслить, как игрушка, но мне не понравилось, как она отзывалась о моем начальнике.
— И чем же полезна твоя персона, милая? — я вернула ей полную яда улыбку.
— Голос. Я красиво пою, его это забавляет…пока что. Но, думаю, мне недолго осталось, — она жутко улыбнулась. — У него новые увлечения и скоро будет новая игрушка, а может и две.
Она так спокойно об этом говорила, как прогноз погоды. Хозяева запрещали им бояться, ломали и подчиняли волю. Каждый вампир по-своему. Но я не знала чувствуют ли смертные что-то при этом или абсолютная каждая клеточка их организма после воздействия хочет служить хозяину.
Йоан говорил, что обладание смертными на протяжении какого-то периода времени — давняя традиция. И несмотря на то, что все первородные и многие высшие вампиры могут очаровать любую жертву и хоть каждый день менять себе смертного, чаще все же предпочитают не нарушать сложившихся традиций.
Эта блондинка была удачной игрушкой. Насколько помнила, она сирота. Невинная, чистая, без багажа со смертными. Никто под солнечным светом не заметит ее исчезновения.
— Твой головной пленник нормально относится к тому, что ты делаешь? — после небольшой паузы поинтересовалась девушка.
— Головной пленник? — я непонимающе моргнула.
— Я так зову прежнюю часть сознания. Ну, знаешь, та, что, когда-то была личностью. Моя вечно плачет и ненавидит тебя.
Отвечать на это не было смысла. Я сделала вид, что подобное не в моих интересах, но сделала пометку в голове: часть сознания куклы остается, скорее всего она даже осознает, что происходит, но ничего не может сделать. Несмотря на весьма высокую температуру в помещении, по моей спине пробежал холодок. Как же ужасно, когда ты не отвечаешь за свои действия и являешься в собственном теле сторонним наблюдателем. Пленником, по сути.
И я могла стать такой.
— А с ним что? — кивнула я на мрачного парня.
Она снова неприятно рассмеялась и легонько спрыгнула со стола.
— О, наверное, его хозяйка или хозяин очень ревнив, — девушка приблизилась к молчуну и присела перед ним на колени. Он никак не отреагировал. — Не позволяет ему шевелиться и разговаривать в его отсутствии.
Я еще раз, но уже гораздо внимательней окинула парня взглядом. Он был молод и красив…когда-то. Возможно, даже был моделью, но сейчас на его лице залегла вселенская усталость и истощение. Кожа, будто иссохла, под глазами залегли тени, а губы истрескались. Волосы висели грязными темными сосульками.
— Нет, — от осознания мне сделалось не по себе, — он надоел хозяину, скорее всего это его последняя ночь.
На долю секунды объект нашего интереса, не меняя положения головы, поднял взгляд, в котором читалось столько боли и отчаяния, что мне не удалось вынести этого и я позорно отвернулась.
Девушка рассмеялась колокольчиком и щелкнула парня по носу, нисколько не проявив хоть капли сострадания. Видимо, хозяин заставил ее забыть о чувстве или ряде чувств, чтобы не усложняла жизнь. Она еще немного посидела, весело водя пальцами по изможденному лицу чужой игрушки, а потом встала и прижалась носом к стеклу. Судя по всему, ей нравилось наблюдать за инфернальным весельем разнузданной толпы.
Неожиданно блондинка подняла руку и активно замахала кому-то. Я подошла ближе и пронаблюдала за ее взглядом. Никого, кто бы смотрел в нашу сторону.
— Кого-то узнала? — без особого интереса спросила я.
— Я люблю его, — выдохнула кукла и стекло запотело от горячего дыхания. — Хочу его постоянно. Мне нравятся те грязные и кровавые вещи, какие он творит со мной. Та боль и порезы. Я все это хочу снова и снова, — едва дыша, завороженно щебетала она. — Думаю, он самый лучший любовник и самая лучшая смерть.
«Лучшая смерть», — жаром пронеслось по телу, голова вдруг приятно закружилась, как после вина.
Кто-то пытался меня загипнотизировать. Я почувствовала нажим на сознание. Горячий и бархатный. Короткий призыв, но этого хватило, чтобы все тело напряглось,
