Анифа. Пленница Севера (СИ) - Деметра Фрост
Кинуться. Схватить брата. Отбросить в сторону. И сжать Анифу в собственных объятиях.
Вот что хотел Сигурд.
Но он не сделал этого.
Почему?
После он, таясь в тени, как вор, как преступник, тайком проследил за ней, чтобы стать свидетелем короткого разговора Анифы с дочерью и их эмоционального воссоединения. Даже на расстоянии было заметно, насколько черноволосая красавица обрадовалась этому и расслабилась. И он снова смог убедиться в том, насколько сильно женщина была привязана к своим детям и насколько крепки были связывающие их узы, в основе которых была не просто любовь матери к плоти от плоти своей. Нет, тут было другое.
Глубокая боль и вина — вот что приходило на ум в первую очередь. Но не из-за того, что произошло сегодня, а из-за того, что должно было давным давно остаться в прошлом, но…
Это “что-то” упрямо не отпускало Анифу и, видимо, определяло не только настоящее, но и будущее.
Сигурд не понимал практически ничего. Что-то неуловимое скользило на границе его сознания, что-то крутилось, смущая ум и сердце, но вот что именно — он не знал…
В голове все перемешалось — и образ неприступной красавицы, и ее трепетная любовь к детям, и глубокая тоска по мужу, которая была видна невооруженным взглядом, и сладкое томление, с которым он отзывалась на его и Свена ласки, и многое-многое другое… Одно постоянно противоречило другому и в итоге превращалось в неясную какофонию…
Рассеянность из-за большого количества мыслей сделала своей дело — не рассчитав выпада, Сигурд слишком сильно и глубоко полоснул мечом по оголенному предплечью одного молоденького паренька. Тот болезненно вскрикнул и тут же закусил губы, ибо подать голос из такой мелочи недостойно воина, пусть даже столь юного. Чертыхнувшись, Сигурд опустил свое оружие и жестом приказал остальным ученикам остановиться — из-за затупленного лезвия рана мальчонки получилась рваной и неаккуратной. И требовала внимания.
— Я в порядке! — юноша, несмотря на гримасу боли, храбрился и даже продемонстрировал, подняв вверх, руку. Из глубокой царапины тут же обильно потекла кровь, и Сигурд снова ругнулся. Все хуже, чем он думал.
— Я позову мать! — мгновенно отреагировал Ран, уже срываясь в бег и легко перемахивая все встречающиеся ему на пути в терем ярла препятствия.
Каким-то чудом женщина оказались именно там, где и искал ее Ран, а не где-нибудь еще — в поселении или в лесу, поэтому появилась довольно быстро. Но к тому времени, как Анифа пришла, молодые северяне вернулись к тренировке, а грязная тряпка, которую прижал паренек к порезу, насквозь пропиталась кровью.
Конечно, с такой пустяковой раной мог бы справится и сам Сигурд, или Кнудд, но мужчина достаточно изучил местные порядки, чтобы знать — даже незначительная царапинка подвергалась самому пристальному вниманию и контролю Анифы.
Вот и сейчас, немного запыхавшаяся, очаровательно раскрасневшаяся, но совершенно спокойная, она лишь недовольно прищелкнула языком при виде непрезентабильнго вида тряпицы, а после быстро и ловко принялась за дело: старательно обмыла и обтерла ранку, обработала какой-то резко пахнущей жидкостью из одной бутылочки и нанесла вязкую субстанцию из другой. Сверху накрыла кусочком полотно и плотно перевязала бинтом.
— И чтобы три дня никаких тренировок, — строго сообщила Анифа, но тут же улыбнулась, ласково ущипнув парнишку перед собой за подбородок.
Это было совершенно невинный, лишенный какого-либо кокетства, почти материнский жест, но Сигурд почувствовал, что почему-то напрягся. Хотя, может быть, и не из-за жеста вовсе, а из-за нежной и невозможно прекрасной улыбки, которым Анифа одарила раненого. И того, каким восторженным и влюбленным взглядом на нее погляделв ответ юноша, на щеках которого, совсем недавно бледных, расцвел румянец.
Конечно, это глупо — ревновать к мальчишке. Но мужчина совершенно по-детски захотел, чтобы это ему улыбалась Анифа, глядя с такой нежностью и заботой. Чтобы смотрела на него, не отрывая своих глаз и позволила наконец-то прикоснуться к себе, как тогда, в день свадьбы, после которой она ни разу не позволила ему больше, чем дружеской беседы или совершенно незначительного и как будто случайного касания…
В отличие от Свена.
Причем не только вчера.
Но и раньше.
Иногда тонкое обоняние Сигурда слышало исходящий от брата совсем легкий, почти незаметный, но хорошо знакомый особый пряный аромат, которым обладал всего один человек в этом месте — миниатюрная и нежная черноволосая красавица, изящную головку которой сейчас не покрывал капюшон и не украшала строгая прическа из уложенных кос. Длинные черные плети, наполовину распущенные, толстыми змеями лежали на ее груди, украшенные в основании лазурной лентой, красиво оттеняющие густой мрак шелковистых локонов…
Мужчина прекрасно понимал, что Свен мог принести с собой этот запах только в одном случае — если только в течение некоторого времени крепко прижимал маленькую женщину к себе. Достаточно долго, чтобы аромат впитался в его одежду и кожу… И только демонам известно, насколько долго длились эти объятья.
Значит, Анифа выбрала все-таки его, а не Сигурда. Обидно, конечно. Но воин до последнего считал, что у него есть все шансы, ведь брат до сих пор не “обрадовал” его вестью о благосклонности женщины. А Свен обязательно сделал бы это. Между братьями никогда не было никаких секретов.
Сигурд рассеянно наблюдал за тем, как Анифа беззаботно болтает с некоторыми юношами. Кнудд сделал вид, что не замечает этого, увлеченный постановкой удара пары мальчишек, и демонстративно встал к небольшой компании спиной.
Заинтересовавшись, о чем же молодая женщина могла говорить с парнями, которые были рослыми и потому — гораздо выше ее, мужчина подошел поближе. Анифе приходилось смотреть на юношей снизу вверх, задрав немного подбородок, из-за чего ее шея так красиво и так соблазнительно изогнулась…
Глупая женщина! Она выбежала на мороз в платье, накидке и тонких домашних туфлях. Без куртки. Без шали. Без нормальной обуви. А ее легкомысленный сын даже не обратил на это внимание!
Поэтому Сигурд, подойдя к женщине, строго проговорил:
— Тебе пора вернуться в дом, Анифа. Холодно же…
Непроизвольно подтверждая этот факт, женщина зябко поежилась и потерла свои бледные ладони. И одновременно — немного недоуменно посмотрела на Сигурда, будто впервые заметив его.
— Да… — рассеянно выдохнула она, — Ты прав…
— Скорее иди домой, мам, — поздно всполошился Ран, одарив мать коротким объятьем, — Сигурд прав, сегодня и правда холодно…
Но женщина почему-то замешкалась, поэтому Сигурд, положив ладонь на женскую спину, мягко повернул ее подтолкнул в нужном направлении.
Однако одним толчком он не ограничился, а пошел следом,
