Кошка Белого Графа - Кира Калинина
– Не мог бы, – отрезал граф.
По тону и взгляду, вмиг ставшему отчужденным, было ясно, что говорить об этом он не станет.
– Скажите хотя бы, к кому обратиться! Неужели ничего нельзя сделать?
– Почему же нельзя? – граф посмотрел на меня долгим взглядом, и этот взгляд мне очень не понравился. – Я обещал помочь тебе, и я помогу. Но сначала…
Он помедлил, как медлит змея, прежде чем ужалить.
– Сослужи службу, потом скажу какую? – вырвалось у меня.
– Сразу скажу, – ответил он без улыбки. – Ты понимаешь по-вайнорски, верно?
– В гимназии учила.
И от отца набралась вайнских слов. Правда, язык северных деревень – это язык вайнов-завоевателей, устаревший почти на пятьсот лет. Но все равно на уроках мне было легче, чем многим.
– Ты понравилась принцессе Камелии. Составишь ей компанию по дороге в Альготу.
– Зачем? – растерялась я.
– Принцесса мила и умеет располагать к себе. Но у нее есть секреты, которых не должно быть у королевы Ригонии. Письма от другого мужчины. От Фьюго, ее бывшего жениха – одного из младших принцев Эйлана.
Граф говорил четко и сухо.
– Когда Альрик направил в Вайнор брачное предложение, король Бертольд разорвал все предварительные договоренности с Эйланом. Но, судя по всему, Фьюго и Камелия до сих пор поддерживают связь. Ты знаешь, что в ее свите двое эйланцев? Один под видом секретаря. Вся переписка принцессы в его ведении. Твоя задача – узнать, где спрятаны письма и как их доставляют, а заодно держать уши и глаза открытыми.
Вот оно как.
Я думала, это любовь. А это – политика…
– Если решишь воспользоваться советом богов и попытать счастья в храме, прими к сведению: войти туда могут только владыки стихий и их спутники, а также те, кого допустят ули по просьбе короля. Даже король вправе лишь просить. Не надейся прошмыгнуть тайком. Храмовая защита одинаково действует и на людей, и на животных. Только я могу провести тебя внутрь, кошка Карин. Запом- ни это.
Мне стало вдруг очень холодно – впервые в этом уютном снежном мирке.
Шар не зря зовется ловушкой. Самой мне из нее не выбраться. А значит, в этот самый миг граф Даниш держал в руках не только мою тайну, мой шанс снова стать человеком, но и саму мою жизнь.
Что мне оставалось?
Только склонить голову, как бессловесной кошке.
Снаружи бесновался обещанный буран. В стонах и хохоте ветра слышались голоса снежных витязей, которым вторил вой зверья, бегущего с ними вровень. Снежные птицы с лету бились в окна, и их перья, острые, как осколки льда, со злым шорохом ссыпались по стеклу. Гостевой дом отвечал на ярость стихии испуганными вздохами, скрипами и стуками.
Перед сном Даниш передвинул ширму, отгородив мой диванчик с дохой от своей кровати, лег и сразу провалился в забытье – я слышала по дыханию, а сама глаз сомкнуть не могла.
Давая мне указания, граф обмолвился, что рассчитывал выведать тайны Камелии с помощью своей магии. Снег под полозьями, изморозь на стеклах окон, ветер, кусающий щеки и тянущий сквозняком по ногам, расскажут ему, что скрывает принцесса и ее люди. Многое расскажут. Но зимняя магия не может проникнуть глубоко, подобраться к вайнорцам изнутри. А я могу.
Наверное, он задумал это в тот самый момент, как понял, кто я на самом деле. Оборотни – идеальные шпионы. И обижаться не на что. Он служит королю. Под руку подвернулось орудие, которое можно использовать. Такие, как он, всегда используют таких, как я.
Почему же меня это так задело?
Потому что я наконец поверила. А верить – доверять – нельзя никому, тем более чужому человеку. Даже если он спасает, защищает, заботится, будто бы по доброте душевной. Ведь однажды он потребует расплаты…
Я закрыла глаза и стала думать о своем задании.
Четыреста лет назад ланны смертоносной лавиной прокатались по Оссидене, подмяв под себя молодые вайнские королевства. Устояли лишь Вайнор и отчасти Ригония, уступившая захватчикам побережье Круглого залива. Ланны двадцать лет не оставляли попыток продвинуться вглубь страны. Наконец вайнам в северных лесах это надоело, они наточили дедовские топоры и плечом к плечу с воинами дружественного Вайнора сбросили пришельцев в море.
Так об этом пишут в учебниках.
Остальная Оссидена вплоть до Южных гор досталась ланнам. Покоренные страны были раздроблены на десятки мелких уделов, которые без конца спорили между собой. Королевства возникали и рушились, правители заключали союзы с местной знатью, пережившей нашествие. И уже через несколько поколений воцарились новые династии, по большей части вайнские, границы государств приняли нынешний вид, а завоеватели растворились среди завое- ванных.
Уцелело лишь одно ланнское королевство, зато большое и сильное – как раз на другой стороне Круглого залива. Сто ланнских воинских родов сговорились не повторять соседских ошибок, соединили свои уделы в союз под названием Эйлан, что значит «земля ланнов», и избрали короля, а тот обеспечил им привилегии.
Наследники «ланнской сотни» до сих пор поддерживают чистоту крови и блюдут ланнские обычаи. Все они отменные воины, но магов среди них мало – и всегда было мало. Может, поэтому ланны и держали при себе дазов, чьи шаманы владели приемами, неизвестными чародеям Оссидены.
Если кто-то из ланнской сотни брал жену со стороны, то непременно с даром. Учитывая, что морская граница Эйлана в полтора раза превышает сухопутную, король Альгредо был бы крайне рад принять в семью девушку из рода владык моря, а заодно вбить клин между Вайнором и Ригонией. Наши страны всегда действовали заодно; королевские дома Ригонии и Вайнора не заключали династических браков с Эйланом и не вступали с ним ни в какие иные союзы, помня давнюю вражду.
Граф сказал: чтобы получить для своего сына руку Камелии, Альгредо согласился вернуть Вайнору половину Спорных земель, которые за последние сто лет четыре раза переходили из рук в руки. И король Бертольд поддался искушению.
Узнав об этом, Альрик сейчас же выразил желание самолично жениться на младшей принцессе Вайнора, хотя это и влекло за собой сложности с наследованием дара. Бертольд подумал и согласился. «Несколько акров бесплодных пустошей не стоят потери друга», – сказал он. Наконец, король более выгодная партия, чем тот, кто стоит двадцать шестым в очереди на престол – после семи старших братьев и их детей. Вот только принцесса успела в этого двадцать шестого влюбиться…
– Подло использовать это против нее, – не удержалась я.
– Хочешь видеть на ригонском троне ставленницу Эйлана? – резко спросил граф. – В делах государств нет места сантиментам.
