Баран и жемчуг - Ната Лакомка
– Феи? – снова переспросил Морис, замедляя шаг, чтобы пойти рядом со всадницей. – При чём тут феи?
– Ну, знаете, – Анабель с притворным смущением посмотрела на него, играя кисточками на лошадиной упряжи, – и покойный милорд Сегюр, и его отец, и Маргарет – они ведь такие… только посмотрят, и им уже невозможно отказать. Дар убеждения. Любого могли уговорить. Кошки, а не люди.
– Неужели? – пробормотал Морис, прикидывая, наблюдал ли он в леди Маргарет что-то кошачье.
Припомнилось обидное «вы свинья, даром что баран».
Так что вряд и тут было что-то кошачье или что-то фейское. Никакого дара убеждения.
– Так вот, все они – и милорд Сегюр, и господин Диплок, и мой отец, и господин Рубертун – были влюблены в мою маму, – Анабель улыбнулась и поправила перекинутые на грудь волосы. – Моя мама была первой красавицей в этих местах… Я очень на неё похожа.
– Я заметил, – поддакнул Морис.
– Все были уверены, что как только ей исполнится восемнадцать, милорд Сегюр сделает предложение. Но милорд Сегюр решил доказать ей, что он не просто сын графа, а ещё и герой, и сбежал в столицу. Причём, не один, а сманил с собой всех своих друзей. Это была совершенно глупая выходка. Папа понял это и вернулся дня через два. Мой дедушка выпорол его так, что папа потом неделю сидеть не мог. Но, как видите, папа не прогадал. Так как от милорда Сегюра не было вестей, моя мама вышла замуж за моего отца и стала госпожой Дофо. У них прекрасно идут дела, много детей и вот-вот появятся внуки, а у Сегюров со всем этим негусто, – Анабель усмехнулась, и в этой усмешке было неприкрытое злорадство. – Через полгода вернулся господин Рубертун – сказал, что ему не по душе столичная жизнь. Но это и понятно – Рубертуны всегда были необразованными разбойниками. Им только в деревне сидеть. А господин Диплок и милорд Сегюр поступили на королевскую службу. Правда, лет через пять милорд тоже вернулся – уже женатый… И, между нами говоря, жену он выбрал странную.
– Странную?
– Они все странные, – передёрнула плечами Анабель. – Вот милорд Сегюр вздумал заниматься овцами. Как будто он это умел делать! И покойная леди Сегюр его в этом поддерживала. Моя мать, например, не потерпела бы, чтобы мой отец возился в овчарне, выгребая навоз. А милорд… – она вздохнула, – и Гутун такая же. Разве можно благородной девице работать наравне с вилланками? Но ничего, когда мой брат станет хозяином в Сегюре, он быстренько всё исправит.
– Вы сказали, что трое вернулись, – напомнил ей Морис, – а господин Диплок, значит, остался в столице?
– Да, у него там была блестящая карьера, – подтвердила Анабель. – Но потом его перевели к нам, судьёй. Это было давно, ещё до моего рождения…
– Он не в обиде, что ваш батюшка увёл у него вашу матушку? – поинтересовался Морис.
– Ну что вы, сэр! Разве о таком можно спрашивать? – Анабель замахала рукой, но потом лукаво повела глазами и понизила голос: – Но скажу вам по секрету, все они так и продолжали любить мою маму. Правильно говорят – первая любовь не забывается. Господин Диплок женился, взял в жёны местную, но все видят, что она ему не пара, да и он к жене не слишком сердечен. То же и с господином Румьером. А милорд Сегюр хоть и привёз жену из столицы, но жизнь у них всё равно не сложилась. Говорят, он её сам утопил.
– Милорд Сегюр? Жену? Я слышал, там был несчастный случай – она упала с моста…
– А зачем знатная женщина пошла в такую даль? – перебила его Анабель. – На пустой луг, совсем одна, без сопровождающих? Тогда об этом много говорили – но господин Диплок быстренько заставил всех замолчать. Несчастный случай – и всё. Понятно, они ведь с милордом Сегюром друзья с детства… Только утонуть в нашей реке? Пф! – она презрительно фыркнула под носик. – Покойная леди Сегюр плавала, как рыба. И Гутун этому обучила. Помяните моё слово – там всё не так просто. Говорили, что покойная леди Сегюр пошла на встречу с любовником, а милорд Сегюр их застал, вот и убил жену.
– А куда делся любовник? Почему не убил и его?
– Может, любовник сбежал, – предположила она. – Или милорд понял, что во всём виновата женщина – кто же устоял бы перед леди Сегюр? Но, вообще, Сегюры – они все странные. И леди Сегюр была странная. А когда странности встречаются…
– Не боитесь за брата? – спросил Морис, желая себе терпения и душевного спокойствия.
Он сразу знал, что сплетни и гадости о семье графа польются дождём и был готов к этому, но сейчас серьёзно задумался, что переоценил собственную выдержку. Слушать такое про жену Сегюра было на пределе возможностей. За время общения с графом он убедился, насколько тот был предан покойной жене – за столько лет не завёл ни одной женщины, ни одной случайной любовницы. Не будешь хранить верность изменнице. И вспоминать её каждый день. Да и какая женщина, отправляясь на свидание, будет звать с собой дочь? А леди Маргарет он верил теперь безоговорочно. Вот настоящее благородство – даже про своих подлецов-соседей она рассказывала, стараясь смягчить их подлости. А эта красотуля так и плюётся ядом. Нет, она точно не кошка, она – змея.
– Мы же с вами всё выяснили, – пискнула Анабель. – Произошло недопонимание…
– Забыли, забыли, – щедро пообещал Морис. – Я о другом. Если в семействе Сегюр столько странностей, да вы ещё и убийство подозреваете, зачем родниться? Держитесь подальше.
– Но как можно бросить Гутун одну?! – изумилась Анабель. – Это наша обязанность – позаботиться о ней. Ведь наши отцы были друзьями.
– Такими друзьями, что даже на суде не заступились? – заметил Морис. – Хороши друзья.
– Как можно сравнивать! – ужаснулась Анабель. – Если вы про историю со штрафом – так тут всё было справедливо. Да и Гутун сама виновата – бегает везде одна… Как будто хочет повторить судьбу матери. Но ничего, Эдвард позаботится о ней. О Гутун, я имею в виду. Чтобы с ней больше ничего не случилось.
– Посадит под замок?
–
