И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
Внезапно водяные духи нырнули в глубину и пропали. На валежник неподалёку уселась чёрная, как смоль, ворона. И в следующий миг Мара испуганно вскрикнула, потому что вместо вороны на старом бревне устроилась уродливая, одетая в чёрное, горбатая старуха.
– Здравствуй, принцесса Вильсения! – прошипела она.
Девушка попятилась.
– Кто Вы?
Старуха злобно хихикнула.
– Сама знаешь. Твоя смерть, – ответила она.
– Каргиона! – прошептала Мара.
– Вот и познакомились! – прошипела старуха, приближаясь.
– Ты не можешь причинить мне зло! – ответила твёрдо Мара. – Лес Арин меня защитит!
– Посмотрим… – захохотала Каргиона, вздымая крючковатую руку.
И тут неожиданно и для Мары, и для ведьмы из родника взметнулся фонтан воды. Обретя очертания человеческой фигуры, водяной сгусток устремился к старухе и сбил Каргиону с ног. Не теряя времени даром, Мара Джалина побежала прочь. Но ведьма не оставила её. В кронах деревьев пронеслась чёрная тень, и Каргиона выросла перед принцессой как из-под земли.
– Не уйдёшь! – захрипела мокрая ведьма.
И вдруг лес ожил. Деревья тянули к Каргионе свои ветви, мох засасывал её ноги, как трясина. Звонкий свист раздался в небе, обрушился стаей птиц на её седую голову.
Ведьма пыталась отбиваться от атаки. Её руки метали хаотичные стрелы огня, но нападение леса становилось всё агрессивнее.
Из зарослей папоротника выскочило несколько волков. Девять злобно рычащих зверей, окружили принцессу, как почётный эскорт. Они тоже изменились. Это были не просто огромные волки, но чудовища с хищной пастью, фосфорно-зелёными горящими глазами. Ощетинившаяся шерсть превратилась в колючий панцирь, и вой резал по ушам.
– Убирайся из моих владений, Каргиона! – раздался голос, звенящий по всему лесу, от него задрожала земля, так что корни деревьев выползали наружу из дерна, и листва посыпалась с ветвей, закружилась подхваченная яростным вихрем.
И Каргиона, обратившись вороной, взмыла вверх, гонимая прочь стаей птиц.
Рядом с Марой возникла сияющая золотом волос и платья Аринэль, хранительница волшебного леса. Волки, вновь превратившись в обычных зверей, улеглись у ног хозяйки, как послушные псы. Деревья приросли к почве, и лес обрёл покой.
– Я же говорила, здесь ты в безопасности, – промолвила Аринэль.
– Почему ты отпустила её? – спросила Мара, взглянув в глаза волшебнице.
– Потому что не имею права вмешиваться в дела людей…
– Даже когда они вмешиваются в твои? – съязвила Мара Джалина.
– Даже тогда, – улыбнулась Аринэль. – К тому же ещё не пришло время. Ей дано погибнуть иной судьбой, и не я стану тому причиной… Идём, дитя моё!
***
Минуло ещё несколько дней, и вот настала лунная апрельская ночь… В ту ночь появился на свет ребёнок Мары. Роды были мучительными и долгими. Аринэль не отходила ни на миг от бывшей принцессы, оглашавшей лес Арин своими стонами. Волшебница успокаивала её, где добрым словом, где магией.
И, наконец, эльфийка подняла на руках рождённое дитя, и в лесной тиши раздался его первый крик, словно заявляя всему миру о том, что древнее пророчество начинает сбываться.
– У тебя родился сын! – сказала Аринэль, и на глазах её сияли слёзы радости.
Мальчик кричал, будто подтверждая этим своё право на существование.
– Он родился, твой сын, ребёнок, эльф-полукровка, нарушая все законы мироздания, – с трепетом добавила Аринэль. – Ты можешь звать его, как того пожелаешь, принцесса Вильсения, но я нарекаю его Киралейн! И, если дано будет сбыться древнему пророчеству Кара, под этим именем он войдёт в историю! Киралейн, что значит на наречии Элтлантиса – «звездный свет, сияющий в сумерках», а на наречии Западных земель – «свет во тьме», «рассвет, наступивший в сумерках». И так и будет! И в сумерках придёт рассвет! Когда весь Светлый край накроет тьма Каран Гелана, он будет звездным светом, который развеет эту мглу. Да будет так! Киралейн! Киралейн! Киралейн!
И измученная, плачущая от радости Мара Джалина с восторгом увидела, как с неба спустилось сияние, будто свет самих звезд, и осенило её сына на руках эльфийской волшебницы. Когда он померк, Аринэль приблизилась и подала ребёнка матери.
– Я сделала, что должно! Теперь он твой, и я оставляю тебя.
Эльфийка удалилась, а Мара Джалина глядела на крохотное хрупкое существо на своих руках и плакала.
– Киралейн, – прошептала она. – Мне нравится, а тебе малыш? Может, и мне звать тебя так? Кроха мой, как же я ждала тебя! Ты будешь рассветом не только для Лейндейла, ты станешь светом и для меня, моё маленькое солнышко! И будешь с гордостью носить своё эльфийское имя! Ведь ты – эльф, потомок князей из рода Героя Огина, и наследник королевства Ринай, мой маленький принц Киралейн, сын Лиарина. И я буду защищать тебя, как волчица своего щенка. Мы найдём с тобой безопасное место, и никто никогда тебя не обидит. Радость моя, какие у тебя светлые волосики, маленькие пальчики! Красавец мой, мой сынок! – с гордостью молвила Мара, глядя на дитя, мирно спящее под воркование матери. – Если бы твой отец видел тебя! – закончила она со вздохом и прошептала в пустоту: – О, любовь моя, наш сын сегодня родился на свет!
***
В Эльфийской Долине ярко сияла луна, и мало кто спал в эту ночь.
– Я уйду! Не сегодня, так завтра. Это решено, Эктавиан, – твердо сказал Лиарин.
– Одумайся, друг! Помнишь, как гневался Владыка Элиран, когда ты заговорил об этом в прошлый раз? – настаивал его друг.
– Это уже не имеет значения! – возразил Лиарин. – Я не могу больше оставаться в бездействии! Я буду искать Эрсель, пока не найду!
– Где? – горестно усмехнулся Эктавиан. – На это может уйти не один год…
– Ну и что! Я бессмертный. Я могу потратить на это целую вечность! Я стану искать её в каждом городе, деревне, в каждом доме Светлого края, пока однажды не отыщу!
– Прости, что я напоминаю тебе об этом, – осторожно промолвил сын Лароса, – но вечность есть только у тебя. Для Мары Джалины время движется быстрее. Может случиться, что ты отыщешь морщинистую старуху вместо той юной девочки,
