Рассвет Ив (ЛП) - Годвин Пэм

Опасность представляли полые кончики моих клыков и все, что я могла бы ему вколоть. Он был сильнее меня. Достаточно сильный, чтобы остановить меня.

Его пальцы сжались вокруг корней волос на моей голове и потянули.

— Дай мне свой рот.

Я подняла подбородок и подарила ему нечто большее, чем поцелуй. С каждым облизыванием, утыканием носом и лаской я предлагала ему частичку своего сердца. Я чувствовала, что падаю, и протянула руки, но не для того, чтобы остановить это, а чтобы поглотить столкновение и обнять его всем своим существом.

Салем целовал меня яростно, головокружительно, его руки грубо теребили мои волосы. Я набросилась на пуговицы его пальто и распахнула его, прижимаясь к стальному теплу его покрытой шерстью груди. Он просунул свой язык между моих губ, и я пожирала его рот с бездумным голодом.

Насыщенный вкус железа скользнул по моему горлу, и я поняла, что уколола его. Но мысли о клыках и крови больше не владели мной. Я хотела его член, и я качалась на нем, чтобы показать ему, как сильно. О. Мой. Ад. Он был таким чертовски твердым. Оседлав его бедра, я толкнула его в грудь и отодвинула от стены, пока он не опустился спиной на землю.

Он смотрел на меня, приоткрыв губы, и его яркие серебристые глаза пронизывали меня желанием. Жадная потребность вибрировала под моей кожей, и мои внутренности слились в одну огромную пульсацию между ног.

Его пальцы потянули застежки моего плаща, и через мгновение тяжелый мех соскользнул на землю.

— Я тебя согрею, — он развязал бандану на моей груди и стянул с себя шерстяной свитер. — Сними это, пока я не порвал их, — он дернул меня за одолженные брюки.

Я быстро разделась, дрожа не столько от холода, сколько от мерцающего пламени в его глазах, которое лизало мою наготу. Упершись коленями по обе стороны от его бедер и подложив под Салема расстеленный плащ, я провела пальцами по точеным выпуклостям его торса, задержалась на пуговице на брюках. Вид его возбуждения, натягивающего кожу, вызвал прилив адреналина в моем теле, воспламеняя меня и ускоряя пульс.

Когда его длина освободилась, Салем схватился за основание и потер широкой головкой моей вход.

— Всегда такая мокрая.

— Всегда такой твердый, — я прижала ладони к его груди и склонилась над ним. — Трахни меня вот так… сверху.

Его клыки удлинились, и мои тоже заныли. Положив одну руку мне на талию, а другую на свой член, Салем приподнял бедра и пронзил меня по самую рукоять. Череда хриплых стонов каскадом пронеслась между нами. Не отрывая глаз друг от друга, мы двигались вместе, медленно, потом быстрее, заставляя каждую заряженную клетку моего тела сливаться между ног. Ощущение полноты наэлектризовывало, скользящие удары вызывали греховное привыкание.

Холодный воздух пощипывал мою кожу, но пока я приподнималась и скакала на его члене, я как будто знала, что делаю, и моя кровь начала пульсировать и нагревать мое тело. Его руки были повсюду, обхватывая мою грудь, щипая мои соски, массируя мой клитор. Салем был весь в мощных толчках и охающей потребности, и я была поглощена им. Я намеревалась трахнуть его, но то, что я была сверху, не давало мне больше контроля. Он держал меня там, где хотел, задавал темп и устанавливал баланс между болью и удовольствием.

Блаженное ощущение его ласк затмило бьющее давление на задние стенки моей киски. Вскоре все, что я чувствовала, свелось к его дрожащей настойчивости и жгучему взгляду. Мое сердце бешено забилось, когда я посмотрела в эти глаза. Я хотела, чтобы он завладел моими губами, моими отчаянными звуками и каждым спазмом в моей киске. Я хотела, чтобы он вечно смотрел на меня так, как будто я принадлежала ему во всех отношениях.

Когда Салем схватил меня за шею и приподнял одну грудь для атаки своих клыков, я обмякла в его объятиях. Мои глаза затрепетали и закрылись, когда его укус опалил мой сосок, проник в вены и привел в чувство.

— Кончи со мной, — его рот оторвался от моей груди и поймал мои губы в жестоком поцелуе, который сбросил нас по спирали вниз со скалы.

Яркий свет вспыхнул под моими веками, бросая огненные искры на мою кожу. Мой желудок сжался, а зубы заныли. Когда я попробовала его кровь, мой оргазм усилился. Я хотела большего и прервала поцелуй, чтобы добраться до его шеи.

Рука на моем горле оттолкнула меня назад. Он зашипел, освобождаясь, и его зрачки расширились в слабом свете фонаря. Красная бусинка маячила на его губе, маня меня безутешной жаждой.

Я напряглась в его хватке, одержимая желанием прильнуть к источнику крови. Размытым движением Салем перевернул нас, придавив меня весом своего тела, его кулак обхватил мое горло, а член погрузился до самого корня, проливая влажное тепло внутрь меня.

— Дыши, — одним движением языка Салем стер кровь со рта. Свободной рукой он убрал волосы с моего лица, успокаивая мое бешеное дыхание. — Хорошая девочка. Теперь еще один вдох. Втяни его глубоко в диафрагму.

Его хриплый голос гипнотизировал, а мужской запах успокаивал, как наркотик. Я слушала его повторяющиеся инструкции, дыша, расслабляясь, впитывая оберегающее тепло его тела. В конце концов, рев в ушах прекратился, пульсация в зубах ослабла, а мышцы расслабились.

Он перевернул нас на бок, лицом к лицу, его бедро втиснулось между моих ног, а кожа и мех наших пальто обернулись вокруг нас.

— Будет ли это всегда таким? — я еще теснее прижалась к его груди. — Непреодолимая потребность кусаться во время секса?

— Для меня да, — он прижался губами к макушке моей головы. — Ты не сможешь остановить меня от укуса, но я могу остановить тебя.

Это казалось несправедливым, но я смирилась с обстоятельствами. Хоть я и была невосприимчива к укусу гибрида, но укус Салема дал мне клыки. Мы не знали, что мой укус сделает с гибридом. Хотя Салем не был гибридом, я не винила его за то, что он не захотел стать моим первым испытательным случаем.

Мичио должен был определить, есть ли у меня ядовитые железы, не отравит ли мой укус Салема чем-нибудь вредным или смертельным. А до тех пор будет безопаснее, если Салем не позволит мне проникнуть в его вены.

Мы съели небольшую часть его запаса еды — сухарики, вяленое мясо оленя и кедровые орехи — и запили его водой из его бурдюка из шкуры животного. Потом мы спали в теплых объятиях друг друга, пока темнота не прокралась через вход в пещеру, как непрошеный гость.

Салем быстро оделся, схватил дубинку и охотничий нож и устремился к узкому отверстию в порыве пахнущей кожей решимости.

— Подожди, — паника окутала мой голос, когда я натягивала одежду. — Куда это ты собрался?

— Я не брошу тебя, но в одиночку я буду двигаться быстрее и тише.

Мои челюсти сжались.

— Мне нужно…

— Дерево и перья для стрел. Что-нибудь поесть. Я быстро вернусь. Оставайся здесь, — он бросил на меня предупреждающий взгляд.

Я ему не доверяла. Или, может быть, я просто не хотела, чтобы обо мне заботились, как о женщине для размножения. Что бы ни заставляло мои руки сжиматься, спорить об этом не стоило. Я подожду, пока он уйдет, и последую за ним.

Салем нырнул в щель, быстро оглядел замерзшую реку и деревья, и в мгновение ока исчез.

Я натянула сапоги и, сжимая в затянутой в перчатку руке мамин кинжал, направилась к выходу.

И остановилась.

Покалывание в деснах притянуло мой язык к прямым маленьким… не клыкам. В животе у меня возникло тяжелое чувство. Я сдернула перчатку и ощупала свои зубы. Никаких клыков. Мои пальцы снова и снова скользили по человеческим зубам. Какого хрена?

Я расхаживала по пещере, мои мысли путались, а сердце бешено колотилось. Перемены не произошло, когда он снова укусил меня. Это было несколько часов назад. Это случилось, когда… я взглянула на зазубренную трещину, через которую он ушел.

Гибриды не могли втягивать и выпускать свои клыки. Ни Салем, ни мои отцы не могли этого сделать. Их зубы оставались на месте, прикрытые только губами. Почему мои были другими? Был ли ответ связан с Салемом? Мы не расставались с тех пор, как появились мои клыки. Неужели они удлинялись только тогда, когда он был рядом?