Анна Джейн - Музыкальный приворот
И снова тихий ржач-хрюканье.
- Как же они все надоели, - жалобно проговорила Нелли. - Вот дебилы. Ну взрослые же, а не дети.
Я была с ней полностью согласна.
- Вы нас замучили своими бессовестными выходками, - вопил какой-то мужчина с хриплым прокуренным голосом.
- Вот именно! - Горячо поддержала его учительница. - Невозможно спать! Люди работают!
- Какие у тебя работы? - Недружелюбно спросила Фроловна, без которой не обходилось ни одного подъездного разбирательства - эта бабка, как самый настоящий феодал, следила за порядком на вверенной ей землях. - У тебя ж каникулы!
- А что, - взвизгнула соседка, - мне во время отпуска спать не нужно?
Они целых полчаса орали друг на друга, при чем Томасу пришлось исполнять роль миротворца. Когда все разошлись, он и его друзья вели себя очень спокойно - мне так даже показалось, что половина из гостей уснула праведным сном.
Я даже заснула ненадолго, под сопенье сестрички, и даже увидела короткий, но яркий сон, где меня, бегущую от кого-то и порядком испуганную, обматывают какие-то то ли бордовые, то ли красны нитки и тянут куда-то, тянут. Я оборачиваюсь и вижу неясную фигуру - темную и даже зловещую, но тоже почему-то обтянутую этими же тонкими красными полосками. Я приближаюсь к ней, и слышу, как мне кто-то очень дружелюбно шепчет:
- Вот и все, еще одни нашлись. Еще одни будут… Еще один придурок…
- Еще один придурок, - простонала Нелли, не поднимая голову из-под подушки, опять разбуженная, но уже нашим любимым дядюшкой. Он заявился домой в пять утра. Алексей, не стесняясь, он шумно захлопнул дверь, не менее шумно разулся и быстрым шагом прошел в кухню, не забыв пару раз поскрипеть дверьми, споткнуться обо что-то и выразительно прошипеть около самой нашей двери:
- Пораскидали всякой фигни, художнички. Понаперло опять…
- Это ты, Алексей?
- Нет, это его блохи, - непочтительно отвечал старшему брату парень.
- Это что, стало модно - быть блохастым? - Заинтересовался эстет Даниэль, перебравший со спиртным.
- Очень. Только чтобы блохи были от собак модных и дорогих пород,- тут же принялся заверять его ехидный родственник и добавил. - Если что, меня нет дома, - особенно если мной будет интересоваться кто-то женского пола. Я в Америке. В Южной. Или на Кубе.
- Опять бросил очередную даму? - Поинтересовался тут же любопытный Томас.
- О, нет, она встретила меня с другой в ресторане. - С достоинством отвечал ему младший брат. - А, да, кто там на нашей двери прикрепил бумажку?
- Какую бумажку? - Не поняли его, а я со вздохом заворочалась в кровати. Теперь стало еще и жарко.
- Прямоугольную. - Не замедлил с ответом Алексей. - Примерно такого содержания: "Если вы будите петь также громко, как сегодня ночью, следующее наше предупреждение будет написано краской, но уже на двери. С уважением, ненавидящие вас соседи". - Процитировал по памяти дядя.
Тут же раздался оглушительный смех, сквозь который кто-то потребовал сходить к двери и сфотографироваться вместе с таким посланием от добрых соседей - на память.
- Может еще споем, и сфотаемся около надписи краской? - Любезно предложил дядя Боря.
- Это уже даже не смешно, дорогой мой друг, - отвечал Томас. - И вообще, избавь наш дом, пожалуйста, от невразумительного ора при включении света в коридоре.
- Ага, сейчас, это же мой подарок, - не спешил папин друг выполнять такое поручение. - Если только нарисуешь портрет тещи.
- Алены Александровны? - Уточнил Томас.
- А у меня что, три тещи есть? Естественно ее, любимой, - отозвался под общее ржание, которое трудно было назвать смехом, мужчина. Почему все представители сильной половины человечества, собравшись вместе такие маловразумительные личности, постоянно гогочущие, как ненормальные? По одному они вполне приятные личности. Даже почти адекватные.
- Нет, я должен отказаться! - Тут же сказал Томас. Алену Александровну он побаивался. Ее вообще все побаивались - даже собственная дочь, не говоря уж о внуках и зяте.
- Вы бы потише, господа, - наставительно произнес Алексей, прежде чем удалиться в свою комнату. - В этом доме кроме вас есть еще трое оболтусов, которые в силу обстоятельств должны быть названы детьми.
- Так мы же тихо, - искренне изумился Томас. - Они и не слышат нас.
- И, слава Богу, не видят, - хмыкнул все тот же незнакомый обладатель баса.
Нелли хмыкнула, но промолчала. Я тоже.
Еще раз напомнив всем о том, чтобы не в коем случае не открывали двери кому бы то ни было женского пола, дядя удалился в свою комнату. А я опять попробовала уснуть.
В моем доме все, как всегда. Все в своем репертуаре. Все течет так, как и должно течь. Нет никаких Кеев, Антонов, замудренных тайн и никому не нужных интриг. Все у меня будет по старому, главное, чтобы я отпустила воспоминания, связанные с событиями двух или трех минувших месяцев.
Но кое- кто не желал этого.
Кейтон все же позвонил мне - ранним утром, словно знав, что я только что заснула, не успев даже еще увидеть новых снов. Треск телефона, который в остальное время суток казался мне приятной мелодией, раздался прямо под ухом. Я, свесившись, протянула руку к прикроватной тумбочке, заставленной косметикой, схватила звонивший сотовый и сонно произнесла "алло", не глядя на экран мобильника. Оказалось, что нужно было сначала посмотреть, а потом говорить "алло".
- Катя, - раздался там взволнованный голос моего любимо-ненавидимого парня. - Почему ты никуда не пришла сегодня?
- Что? - Хрипло спросила я. - Это кто? Это ты? Сегодня?
- Вчера, - поправился парень, и только после этих слов я осознала, с кем я разговариваю - с Кейтоном! Он звонит мне в шесть часов утра. Что ему опять нужно?
Не знаю почему - может быть, из-за того, что я была сонная и плохо воспринимала действительность, а может быть из-за того, что не обладала талантом действовать людям на нервы, но я не смогла произнести всех тех патетических обличительных фраз, придуманных мной специально для того случая, когда обеспокоенный, по идее, музыкант, должен связаться со мной, чтобы узнать, отчего вместо меня в кафе заявилась Алина.
- Я не хочу перед тобой отчитываться, - только и сказала я. Спать сразу же расхотелось. Напротив, я встала с кровати, прошла в кухню - Томас и его друзья исчезли в неизвестном направлении - открыла настежь окно и высунулась по пояс, обозревая блестящие от солнца верхушки домов.
- Как это понимать? - Серьезный голос Антона, а сейчас солист "На краю" играл именно эту роль, в чем я ни капельки не сомневалась, щекотал мне уши.
- Вот так, - не торопилась я все объяснить. Пусть помучается.
