Ф.к. Каст - Богиня света
- Да.
Памела прикусила губу и добавила:
- К сожалению.
- Ох-ох! Только послушать тебя, куколка!
- Вернель, я снова чувствую себя живой! Знаешь, как будто я была пересохшей пустыней, а он - теплым весенним дождем. И позволь сообщить тебе, я готова просто выпить его целиком!
Памела счастливо вздохнула.
- Ты как будто нализалась в стельку!
- Ты совершенно права, - напевно проговорила Памела. - Ты права! Я одурманена… я горю вожделением… у меня голова кружится! И мне хорошо! Ох, только дай мне высказаться прямо сейчас! Вслух и без всяких недомолвок! И я с готовностью признаю, что ты права!
- Погоди-ка, дай мне себя ущипнуть… Ой, больно! Значит, я действительно не сплю. Черт побери, конечно, я была права! Ты и сейчас пьяная, так?
Памела расхохоталась.
- Я вообще не была пьяной; я просто была навеселе ровно настолько, чтобы сделать то, что ты мне советовала. И - ох!… - это было прекрасно!
- Побольше ужасных подробностей, пожалуйста. Расскажи все по порядку.
- Мы отправились к фонтанам Белладжио. Сначала они исполнили безумно романтическую арию из какой-то оперы, и Фебус…
- Фебус? - перебила ее Вернель.
- Это его имя. Он грек. Или римлянин. Или латинянин. Или еще кто-то. Эй… а ты знаешь, что «Памела» по-гречески означает «все сладкое»?
- Памми, ты теряешь нить. Давай сначала. Соберись. Его зовут Фебус, и?…
- Ах да. Значит, сначала фонтаны исполнили арию из какой-то оперы. Он понимал слова. Боже, как это было романтично…
Памела вздохнула.
- Ты уже это говорила. Продолжай скорее.
- А потом вдруг начался дождь, и мы спрятались под деревом. Ты не поверишь, что было дальше! Мы стояли там, под деревом, и… Вернель, я еще не говорила, как он великолепен?
- Сосредоточься, пожалуйста.
- Извини. В общем, мы там стояли, а фонтаны снова включились… и Фэйт Хилл запела «Поцелуй».
- Ты, должно быть, шутишь! - Вернель и вправду не поверила.
- Я серьезно! И потом мы это сделали.
- Вы совокупились прямо посреди улицы?!
- Ох, нет же! Мы были в стороне от мостовой, и мы не этим занялись; мы поцеловались!
- Значит, вы потом вернулись в твой номер и совокупились, как противные гетеросексуальные кролики?
- И опять нет! - Памела откашлялась, ей вдруг захотелось продолжить рассказ шепотом. - Но он принес меня в номер на руках!
- Ты хочешь сказать, как Ретт Батлер нес восхитительную Скарлетт?
- Именно так, в точности! Только я подвернула ногу, и шел дождь.
- Так ты споткнулась из-за своих ненормальных каблуков?…
- Что говорит о том, насколько этот парень вывел меня из равновесия! Я же скакала по улице на каблуках в три дюйма! - самодовольно произнесла Памела.
- А он изобразил рыцаря в сверкающих доспехах… я знаю, что этим штампом восторгаются девчонки, но, снова о том же, ты так и не совокупилась с этим бедным треножником?
- Пока нет, - затаив дыхание, подтвердила Памела.
- Пока? Ну, продолжай в таком случае.
- Мы назначили свидание. Сегодня вечером, - закончила она торжественно.
- Ты уверена?
- А как же!
- Так, и каков твой план? - Вернель, великий специалист по свиданиям, сразу перешла к делу.
- Ну, я думаю, мы можем вместе поужинать.
- Памми, ты в Вегасе! Придумай что-нибудь получше!
- Вот только не говори, что мы можем отправиться играть в казино.
Вернель испустила долгий страдальческий вздох.
- Конечно нет. Но Вегас - просто Мекка для всяких знаменитостей. Вы можете пойти на какое-нибудь шоу, сексуальное.
- Хорошая мысль, вот только… ну… разве мне не следует подождать, что он сам предложит?
- Памми, ты знаешь, я твоя подруга, так что прошу: не ступай на ложную тропу! Разве тебе хочется снова завязать такие отношения, когда мужчина будет постоянно командовать тобой? - мягко спросила Вернель.
- Нет! - Это слово вырвалось у Памелы вместе со вспышкой гнева. - Я не хочу ничего такого, что напоминало бы мне о Дуэйне. Я уже не та глупенькая молодая девчонка, которая выскочила за него замуж!
- Ты не была глупенькой, Памела. Ты была просто молодой и влюбленной. Это и с лучшими из нас случается.
- Ну, со мной такого больше не произойдет, - решительно заявила Памела.
- Чего именно? Ты больше не будешь молодой или больше не будешь влюбленной?
Памела открыла было рот, чтобы сказать: «И то и другое», но тут же вспомнила мягкую синеву глаз Фебуса и как он смотрел на нее: с интересом и желанием. И еще кое-что вспомнила… она ведь была почти уверена, что в его глазах, в его голосе, в том, как он прикасался к ней, она угадывала знакомый, бередящий сердце поиск. Родственные души… Эта мысль витала в ее уме, как аромат цветов над весенним лугом.
- Я уже немолода, - сказала она. - И едва ли могу влюбиться за выходные.
Вернель рассмеялась.
- Поосторожнее со словами, Памми! Памела нахмурилась.
- Мне нужно идти. Я должна успеть сделать кучу дел до вечера.
- Например?…
- Например, набросок того ужасного фонтана, чтобы было что отправить нашим Фонтанным Мальчикам.
Фонтанными Мальчиками Памела и Вернель называли братьев, владевших огромным оптовым бизнесом, к которым «Рубиновый башмачок» уже несколько раз обращался, когда нужно было приобрести готовый фонтан.
- Я ведь здесь работаю, не забыла?
- Мне казалось, Фост говорил, ты должна в эти выходные просто болтаться вокруг, чтобы пропитаться атмосферой «Форума».
- Это не значит, что я должна полностью забыть о работе. И кстати, вспомнила… ты сегодня встречаешься с миссис Грэхэм?
- Да, конечно. Мы с этой сумасшедшей кошачьей леди назначили свидание днем. Мы намерены обсудить цвет ее жалюзи. Помолись за меня.
Памела засмеялась.
- Посмотрю сейчас, не найдется ли у меня свечки, чтобы зажечь для тебя.
- Ладно, хватит говорить о незаконченных делах. Ты, как предполагается, должна просто гулять, а не работать.
- Ну, я уже более чем пропиталась всем этим дурацким подражанием римской атмосфере. И чем скорее я возьмусь за дело, тем скорее я с ним покончу.
- Фантазия и веселье, помнишь? - спросила Вернель.
- Вернель, сегодня вечером я выхожу на прогулку с потрясающим незнакомцем по имени Фебус. Разве это не забавная фантазия, как ты думаешь?
- Добавь немножко этого нахального мироощущения в свою работу, не теряя чувства юмора, и, думаю, ты получишь идеальный рецепт успеха в отношениях как с Э.Д. Фостом, так и с Фебусом. Повеселись вместе с ними обоими, Памми.
Повеселиться… ее личная жизнь давно уже перестала быть веселой. Да, она жила спокойно и уверенно, но вот веселье… счастье… радость? Нет. Не перестала ли ее радовать и работа тоже? Памеле нравилось то, что она делала; работа ее удовлетворяла. Но когда в последний раз она испытывала чувство изумления или всплеск радости, завершая очередной заказ? Она и вспомнить не могла… Эта мысль поразила Памелу.
