Сезон помидоров, или Пари на урожай - Илана Васина
Так что на данный момент раствор ещё действует, но очень-очень слабо. И тем не менее существует вероятность, что к вечеру… или, может, к утру, мои помидоры созреют.
А если так, то завтра на рассвете я смогу собрать помидоры и, собственно, сдать их Дэшфорду. Воображение тут же рисует мне лицо графа, обозлённого и разочарованного моим успехом. Это будет триумф.
Нет, я помню про «не говори гоп, пока не перепрыгнешь», но… Разве могу я унять свою фантазию, если нарисованные в голове картины столь сладки и заманчивы?
Внезапно коленки становятся ватными от волнения, а в горле пересыхает. Подумать только… Я легла спать вчера одной ногой в услужении у мерзкого Дэшфорда, а проснулась — почти свободной хозяйкой участка.
Никогда ещё я не была так близка к достижению мечты и сейчас боюсь даже дыхнуть, чтобы случайно не спугнуть свою удачу.
Я поливаю помидоры, аккуратненько вымеряя каждому кустику дозу воды. А затем медленно, не торопясь, хожу среди межгрядий и привязываю кусты к воткнутым палкам, которые мне удалось раздобыть на другом конце участка.
Замечаю, что к полудню плоды слегка увеличиваются в размере. Склонившись, обхватываю ближайший плод ладонями, но сомкнуть их до конца не удаётся. Так и есть. Плоды продолжают расти, а вместе с ними и мой урожай.
Мысленно обращаюсь к высшим силам: пожалуйста, вот пусть теперь всё так и останется — в состоянии крепнущего благоденствия…
Из собственных мыслей меня вырывает топот копыт за спиной. Неужели опять он? Прежде чем оглянуться, в голове проносится: "Пожалуйста, хоть бы не Дэшфорд!" Через секунду замечаю Марианну, и невольно выдыхаю.
При виде хрупкой фигурки в бежевом платье, отороченном кружевом меня царапает неясное чувство вины. Общение со мной для соседки подобно бомбе замедленного действия. Не понятно, когда рванёт.
Как теперь с баронессой общаться, если Дэшфорд грозил её засудить — по сути, за проявленную ко мне доброту? Я не собираюсь создавать ей проблем, но и оттолкнуть единственную подругу у меня просто язык не поворачивается.
Стоит ей приблизиться, Марианна всплёскивает тонкими кистями:
— Как я рада вас видеть, Клара... Позавчера вас не было дома весь день. Не подумайте, что я за вами слежу, — она виновато улыбается. — Я велела Гехарду передать вам скромное угощение к завтраку, но он вернулся ни с чем. Потом я сама зашла к вам на закате. Вас нигде не было. Я разволновалась. Глупо, да? К счастью, вчера вечером служанка заметила вас на участке... Клара? Почему вы молчите? Вы меня пугаете, дорогая, — широко распахнув глаза, она прикладывает ладонь к груди.
Вот и я напугана до предела. Потому что не знаю, что делать и говорить, чтобы не подвести подругу. Знаю одно. Её никак нельзя впутывать в мои распри с Дэшфордом.
Мну свой передник и смущённо отвожу взгляд.
Наконец, набрав побольше воздуха в лёгкие, выдыхаю:
— Я ценю вашу заботу, очень ценю! Но… боюсь, общение со мной обернётся для вас неприятностями.
Глава 38
Выдавив из себя это признание, с тревогой смотрю на соседку. Жду в качестве реакции беспокойство, сомнение, страх или даже поспешное, скомканное прощание.
Однако вместо того, чтобы испугаться, Марианна вдруг распахивает глаза в каком-то весёлом, почти детском восторге и заявляет голосом, звенящим от энтузиазма:
— Какая прелесть. Я о-бо-жаю неприятности! Вы не представляете, сколь скучна моя жизнь и как мне хочется разбавить её приключениями! Прошу вас, Клара, расскажите, что меня ждёт благодаря нашему дивному общению! О, я сгораю от любопытства!
Недоверчиво смотрю на баронессу, которая крепко и уверенно подхватывает меня под руку и увлекает в сторону дома.
Она смеётся надо мной?
Как можно жаждать неприятностей?
Ещё недавно говорила, что слишком стара для разборок, которые ей устроил Дэшфорд, а тут — словно сама напрашивается.
— У вас же есть племянник... — неуверенно начинаю. — Наверно, он скрашивает вам деревенский досуг? И большой дом. Там столько хлопот. Слуг организовать, быт наладить — это непросто. Вероятно, вы поселились вдали от людей в поисках покоя?
— Увы… мой быт давно налажен, слуги до безобразия скучно исполнительны. А насчёт племянника… — соседка вздыхает и огорчённо машет рукой. — Сестра на днях забрала его, решив, что он достаточно окреп. Нет, он, конечно, и правда окреп, но… Сами понимаете. Теперь мне решительно нечем занять себя в Чёрных Песках. Если вы подбросите мне интересную проблему, я буду вам крайне признательна.
Быстро моргаю. Наверно, у меня сейчас глаза — как пять копеек.
Признательна она будет за проблему?
Сомневаюсь.
Она храбрится, потому что не понимает масштаба грозящей катастрофы.
— Простите, — говорю несмело, — но я вынуждена задать вам один нескромный вопрос.
Останавливаюсь. Заглядываю Марианне в глаза, чтобы подчеркнуть серьёзность момента, и даже беру её за руки.
— Скажите… у вас и правда муж погиб, и ребёнок… не выжил?
— Откуда вам это известно? — баронесса вся подбирается. — Не припоминаю, чтобы я об этом рассказывала.
В глазах мелькает опасный огонёк, а в голосе звякает сталь. На лице — больше ни следа улыбки. Теперь-то я ясно вижу: она вовсе не та беззащитная лань, какой казалась. Хотя, может, и лань… Только умеющая при случае превращаться в тигрицу.
— У меня есть определённая договорённость с лордом Дэшфордом по поводу участка, — со вздохом признаю я. — Не буду разглашать подробности, скажу лишь одно: графу невыгодно, чтобы мне помогали. Когда ему стало известно о вашей поддержке, он намекнул на возможный скандал в газетах, если я продолжу принимать вашу помощь. Вы были добры ко мне, — развожу руками. — Я не хочу вам зла.
— Благодарю вас за откровенность, дорогая, — задумчиво произносит баронесса. — Боюсь, лорд Дэшфорд был не в себе, когда позволил себе подобное высказывание.
С сомнением качаю головой. Нет уж. Я бы не стала списывать его коварство и подлость на вспыльчивость. Это не первый раз, когда он осознанно выбирает путь законченного эгоиста.
Как там говорят?
Один раз поступил неправильно — это ошибка. Два — уже тенденция. А три — черта характера.
Но стоит ли углубляться? Может, у местных аристократов считается правилом хорошего тона — не обсуждать друг друга за спиной? Или... Что, если это у Марианны такой способ мягко самоустраниться?
Я ещё не решила, что думать, как вдруг собеседница продолжает:
— Видите ли, только глупые люди плюют против ветра. А он не произвёл на меня впечатление глупца.
Она улыбается и снова становится беззаботной.
— Так что прошу вас, не принимайте близко
