Лыцарь + Драконтесса =? - Маргарита Преображенская
***
А Фемида занималась своим обычным делом: вершила правосудие, когда к ней на плечо сел ворон, заставив её забыть обо всём. В клюве он держал небольшой клубок – послание от мойр из Ведомства Распределения Судеб. Фемида осторожно взяла его в руки и принялась медленно разматывать, ощущая, как переданные ей знания медленно перетекают сквозь пальцы в кровь, заполняя всё существо голосами её дочерей. Новости были просто потрясающие!
Неучтённый экземпляр, для которого сёстры по-прежнему не могли определить жребий судьбы, тот самый молодой субъект, что исчез из мира людей, был снова случайно обнаружен при переходе в Асгард. Или не случайно? Фемида скомкала нить в кулаке, прислушиваясь к себе. Нет, она не владела даром предвидения и не могла нащупать этого неуловимого неизвестного в мирах, но интуиция, а может быть, и какое-то иное чувство, вечное, как древний инстинкт, подсказывало ей, что она должна встретиться с ним. Только сделать это нужно было тайно!
Но как скрыть свои перемещения от Шести и Шести? И самое главное – как скрыть своё появление в Асгарде от местных высших? Асгардцев не зря звали асами: системы наблюдения и защиты были у них на высоте. Все официально приглашённые в Асгард попадали туда по радужному мосту, но этот путь не подходил Фемиде, потому что страж моста у каждого спрашивал происхождение и цель визита, и читал ответ в душах гостей, а ей очень хотелось сохранить всё в тайне.
Фемида снова и снова рассматривала объёмную модель Вселенной, пытаясь понять, как ещё можно попасть в Асгард. Он находился почти на вершине мирового древа, которым был ясень Иггдрасиль. Конечно, речь не шла о каком-то конкретном дереве с ветвями и листьями. Иггдрасиль представлял собой мощный энергетический стержень ясности – Великой Силы Знания Создателя, вокруг которого вращались все миры, созданные ответвлениями этой силы. Именно из-за такого строения Вселенной в народе стало бытовать присловье «ясен пень» и производное от него «ясен красен». Фемида как раз рассматривала два неприметных мирка, паривших на Асгардом, когда ей в голову пришла одна занятная идея. Эти два мира славились как отменные курорты для работников сферы божественных энергий. Можно было отправиться на отдых на один из них, а по пути спровоцировать катастрофу с вынужденной остановкой в Асгарде.
– Какой ужас! Это же незаконно! – пробормотала Фемида, внезапно осознав преступность своего замысла.
Откуда она, богиня Правосудия, нахваталась такого?! Неужели сказывалось влияние Локи? Фемида невольно улыбнулась, вспомнив о нём. Даже сейчас, когда они расстались, он словно искажал своей энергией пространство ясности, внося колебания в правильные мысли о правильных вещах. А может быть, для счастья как раз и нужно, чтобы что-то было неправильно?
***
А вот Зомбуш не думал о счастье: некогда. В мир лат и крыльев он прибыл в свите Разрывателя Трупов. Великая Хель, чтобы не шокировать раньше времени местных жителей, позволила своему слуге хорошенько подлатать тело, дабы сопровождающий её сына выглядел более или менее живым. Поэтому сейчас рядом с представленным в трёх экземплярах Нидхёггом, каждый из которых блистал роскошным нарядом и эротично выступающим над губой кривым зубом, бодро шествовал довольно симпатичный мужчина лет сорока, внешность которого немного портили землистый цвет лица, цепкий и мутный взгляд и неприятная улыбка.
По приказу повелительницы Царства Мёртвых Зомбуш отвечал за безопасность её приёмного сына, служил для него съёмным интеллектом, а ещё осуществлял функции тайного отравителя: приворотное зелье сейчас лежало у него в кармане, оставалось только найти возможность напоить им принцессу. Чего не сделаешь для любимой женщины, даже если та тебя не ценит, решив заменить на молокососа-юрлыцаря! Зомбуш поклялся себе, что этому не бывать!
– Я потребую, чтобы она сняла маску! – ворчали все три ипостаси Нидхёгга, вышагивая рядом с Зомбушем к трону по длиннющему алому ковру среди вереницы других претендентов на руку и хвост драконтессы. – Может, она страшная, как сотня крокодилов, а я – женись! Фигушки!
– Я думаю, торопиться не надо! Просчитаем варианты! Любезность, мой господин, и ещё раз любезность! – мягко сказал Зомбуш, не отрывая глаз от принцессы.
От его проницательного взгляда не укрылось, что Замзагул сегодня вела себя как-то странно. В её движениях наблюдалась то скованность, то какая-то излишняя резкость. Наверное, принцесса нервничала пред отбором, что, в общем-то, было вполне простительно, а ещё это можно использовать как повод дать ей приворотное зелье под видом успокоительного настоя. Вот только этот седой дракон, так искусно маскирующийся под человека… Его надо отвлечь! Зомбуш внимательно отслеживал взгляды и жесты принцессы и советника, в надежде отыскать какую-нибудь зацепку, которая могла бы помочь ему в осуществлении коварного плана. У ног советника возлежала роскошная чёрная кошка, от взгляда которой Зомбушу становилось как-то не по себе. Стресс, он и для зомби стресс! Зомбуш посмотрел в толпу в поисках Брунгильды, которая должна была отравить юрлыцаря, но ни её, ни самого сюра Беньямина не было видно. Очень странно! Где же шляется этот похититель женских сердец?!
Хотелось понять, что в этом парне есть такого, чего нет в самом Зомбуше. Молодость? Так ведь это недостаток, а не достоинство: она чревата необдуманными порывами и решениями. Живость? Она тоже ни к чему: ведь живое может испытывать усталость, тогда как Зомбуш мог работать и любить неустанно. Хотя… Он вздохнул и мрачно улыбнулся. Хватит обманывать себя! Его соперник – молодая и живая плоть, вот что привлекательно для Хель! У этой задачки было два решения: омолодиться и отживеть самому, либо сделать так, чтобы юрлыцарь неожиданно состарился и героически погиб в бою; тогда тому прямая дорога в Вальхаллу, где пирует Один с доблестными воинами, а не в Хельхейм. Первое решение было предпочтительнее, но для верности можно было проделать и оба варианта. Хель он в любом случае никому не отдаст! Зомбуш расправил плечи, и в его глазах полыхнул мрачный огонь: предстояла знатная охота!
***
А Скади уже охотилась. Проверив, хорошо ли закован Локи, и найдя его в каком-то излишне весёлом расположении духа, она добавила ещё цепей и замков и, снова надев новенькие лыжи,
