Воскресшая - Ольга Вешнева
– У вас матриархат? – я посмотрела в его глаза. Красные прожилки не проявлялись, радужка выглядела черной как зрачок. – Или типа того?
– Типа того, – парень на миг потупил взгляд, словно застеснялся. – Но высшие самцы подчиняются непосредственно Великой Матери. Она дает нам право на жизнь и выбирает пару для каждого из нас.
– Великая Мать – она кто? Ваша королева? – я решила уточнить.
В голове сложилась полная картина. Да, у них все как у муравьев или пчел. Касты, личинки. Даже королева-матка.
– Великая Мать для ифери как живая богиня. Мы не верим в богов, но другими словами я не могу объяснить, – Грейсон пожал плечами. – Она для нас – начало и конец жизни. Свет и Тьма. Великая Мать правит своим народом тысячи лет.
– Вы так долго живете? – не хотелось завидовать насекомоподобным монстрам, но везет же некоторым.
– Не дольше людей. Низшие – даже меньше, – ответ парня меня удивил. – Великая Мать возрождается из раза в раз. Предчувствуя скорую кончину, она производит на свет избранную дочь, свою точную копию, и передает ей накопленную за тысячелетия память. Наша королева – хранительница великих знаний… Я мог бы рассказать больше о моем народе, если бы отец передал мне часть своих воспоминаний. Но я…
Грейсон печально ссутулился.
– Но ты не знаешь, кто твои родители, – я сдержала в себе желание погладить его по руке. Выразить сочувствие. – Хотя бы помнишь, за что попал в выбраковку?
– Нет, я не помню и не могу понять причину. Мне известно лишь одно – только Великая Мать вправе распоряжаться жизнями личинок высших. Это значит, что королева отвергла меня. Наша с ней связь разорвана. По древнему закону я не принадлежу ее народу… Эмбер, ты приняла меня и дала мне имя. Потому ты для меня навсегда – главная самка, которой я обязан подчиняться. И я буду служить тебе до конца моих дней.
– Э-э. Постой. Сбавь обороты, – признание монстра повергло меня в легкий шок. – Ведь я человек. А ты высший ифери. Между нами разница больше, чем ширина Громандродского ущелья. Надеюсь, ты знаешь, где оно расположено на этой планете. Мы не можем быть вместе. Я не твоя самка.
Крайней мыслью подумала, не захочет ли Грейсон меня сожрать после таких веских аргументов. Но, честное слово, мне только не хватало приставаний озабоченного инопланетного подростка. Что он там говорил про распорядок дня высших ифери? Спать, жрать и бесконечный трах-тибидох, как выражался Арс.
– Я впитал ДНК человека, и ваша сущность стала частью меня в момент вторичного развития личинки, – с пугающим равнодушием ответил Грейсон. – Разница между нами есть, но и сходство – тоже. Я помню, Чарли очень любил и ценил тебя. Он просил меня не убивать его малышку Эмбер, если мы однажды встретимся.
– Да, я запомнила, – мне стало плохо, как только подумала о последних днях Чарли. – Ты говорил с ним. Скажи, ему было очень больно?
Не смогла идти дальше. Остановилась, взявшись за покрытый лишайником сук тополя.
– В нашей слюне содержится сильный анестетик, – Грейсон облизнул передние верхние зубы – белые, человеческие. – Личинка пожирает жертву, начиная не с жизненно важных органов. Чарли не чувствовал боли, и у нас было время на мысленное общение.
– Помолчи минуту. Меня сейчас стошнит, – я пригнулась и схватилась за горло, пытаясь отдышаться.
Все поплыло перед глазами.
Мой бедный Чарли! Было больно представлять, какие мучения он испытывал.
– Я могу помочь? – Грейсон встал передо мной и приподнял мою голову за подбородок.
Вынудил посмотреть в лицо, которое я больше никогда не хотела видеть. Слишком это было болезненно и мучительно для меня. Невыносимо тяжкая пытка.
– Мне продолжать хранить молчание? – Грейсон заговорил словами, будто выкопанными из старой книги.
– Да… Нет… Не знаю, если честно, – дыхание у меня приходило в норму, а настроение оставалось препоганым.
Как-то так писали в романах давно минувших веков.
– Общение с тобой помогает мне больше вспомнить и понять, – просительно протянул ифери.
– Тогда говори. Идем дальше, – я заставила себя отцепиться от дерева. – Я слушаю.
– Симбиотическое растение установило между мной и Чарли связь для передачи воспоминаний.
Грейсон хотел повести меня за руку, но я оттолкнула его и пошла самостоятельно. Показала, что достаточно твердо держусь на ногах.
– Я позже узнал, что это было неправильно. Личинка не должна говорить с жертвой. Низшие шептались об этом. Рабочие, которые занимались обслуживанием инкубатора, – по кусочкам вытаскивал из памяти мой ручной монстр. – По этой причине Великая Мать могла приказать меня убить. Или потому, что я начал думать… Слишком много думать.
– Разве это плохо? – удивилась я. – Давай соберем логическую цепочку, как на школьном уроке. Допустим, высшие ифери – правящий класс. Они должны размышлять о процветании цивилизации. Не одной королеве ломать над этим голову. Ее задача – принимать конструктивные предложения. Назовем ваших высших аристократией… Фух-х. Мистер Пикстер мной гордился бы. Сказал бы, что по части политологии я отлично подготовилась к выпускным экзаменам. Короче, Грейс, ты понял, к чему я веду разговор?
– Да, Эмбер. Ты помогла мне… освежить или возобновить память. Не помню, как правильно, но суть не в этом. Ты сказала точно по древнему закону. Высшие – голова, промежуточные – тело, а низшие – лапы. Так в нем говорится при дословном переводе на твой язык. Без приказа высшего ифери, как без сигнала мозга всем остальным органам, ученые и рабочие бездействуют. У них нет права самостоятельно ставить задачи для выполнения.
– Вот, уже кое-что мы начали понимать вместе, – я решила его подбодрить, чтобы не вешал нос. – Продолжай дальше выстраивать цепочку.
– Древняя мудрость ифери гласит, что чем тяжелее брюхо, тем мутнее голова. А наши высшие, похоже, ни о чем не думают, кроме поиска вкусной добычи в чужих мирах. Я слышал сплетни, что некоторые из них потеряли способность менять форму тела на прямоходящую. Все пустоты внутри их туловища заполнены, и масса превышает максимальную.
– Они заплыли жиром? – я чуть не рассмеялась.
– У ифери другое строение и тип запасающих клеток. Но мы друг друга поняли. Некоторые из старших высших не могут подняться на лапы без помощи слуг. Они не думают ни о чем, даже о том, что родной мир погибает, а два чужих не удается покорить.
– Грейс, подожди. Ты сказал, два мира. Наш и еще чей-то?
– Ниаксы. Так называется эта разумная раса. Они оказывают жесточайшее сопротивление. Наши личинки не приживаются в их телах, не могут поглотить их
