Хранитель Дикого вереска (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
— Но я же тебя вижу…
— Ты целительница, благодаря своей магии ты можешь меня видеть.
Хранитель лукаво усмехнулся, наклонился ниже, выдохнул прямо в губы леди:
— И не только видеть.
Абигайл не успела ничего сказать, её губ коснулись горячие мягкие губы и в мареве поцелуя развеялись прахом все незаданные вопросы. Долгое время Абигайл искренне считала, что в поцелуях нет ничего приятного, это тоскливое, как отпевание, и мерзкое, словно грязь из болота, действо, предваряющее ещё более унизительный и болезненный для леди процесс. Сейчас же целительница впервые поверила в то, что во время поцелуя две души соприкасаются друг с другом, становятся единым целым. Абигайл закинула руки на плечи Хранителю, прижалась сильнее, понимая, что если он её отпустить, она даже не упадёт, нет, стечёт вниз сладкой сиропной лужей.
— Аби, — хрипло выдохнул Хранитель, слегка отстраняясь и одновременно крепче прижимая леди к себе, — что же ты со мной делаешь…
Абигайл хотела бы задать тот же вопрос, да дар речи куда-то пропал, заодно прихватив и все правила хорошего тона. Здравый смысл, уныло шепчущий, что не стоит доверяться мужчине, даже лица которого ни разу не видела, печально вздохнул, ручкой прощально махнул и исчез без следа, а на его место вылезла невесть откуда появившаяся хмельная, словно вишнёвая наливка, какая-то безудержная лихость, решительно развеявшая прежнюю, строгую и благоразумную Абигайл и создавшую новую, готовую к любовным (и не только) приключениям. Новая леди рассмеялась призывно, губки язычком маняще облизнула и решительно протянув шаловливые ручки к рубашке Хранителя, принялась расстёгивать пуговицы. Мужчина от неожиданности слегка опешила, а дерзкая леди распахнула рубашку, с наслаждением прижала ладошку к горячей, бурно вздымающейся груди и блаженно вздохнула. Тонкие пальчики ласкали кожу, наслаждаясь перекатами мышц, постепенно опускаясь всё ниже и ниже.
— Мне даже интересно, как далеко ты сможешь зайти, — прошептал Хранитель и бархатистые раскаты его голоса вызвали огненную волну в крови Абигайл.
Целительница бесшабашно рассмеялась, тряхнула головой, придвинулась вплотную к Хранителю и прошептала, горячечно блестя глазами:
— Думаешь, испугаюсь?
Хранитель демонически усмехнулся, повернулся, давая леди больше возможности для манёвров:
— Действуй.
На краткий миг, равный промежутку между двумя ударами сердца, перед глазами Абигайл всплыли рожи похабно ухмыляющихся пасынков, их липкие, словно пиявки, взгляды, жадные руки, не знающие пощады и преград. Леди зябко вздрогнула и тут же вокруг неё с шорохом распахнулись огненные крылья, согревая, успокаивая и прогоняя в небытие кошмары прошлого. Сильные руки обвились вокруг талии целительницы, точно спасательный круг, бархатистый голос прошептал короткую фразу, которую так жаждало услышать истомившееся в одиночестве девичье сердце:
— Не бойся, я с тобой. И никому не позволю тебя обидеть.
Абигайл медленно повернулась, заглянула прямо в загадочно мерцающие в прорезях золотой маски глаза и медленно прикоснулась губами к губам Хранителя. Поцелуй становился всё горячее, ласки всё откровеннее и вдруг царящую вокруг тишину разорвал отчаянный детский крик. Целительница испуганно замерла, не сразу сообразив, что произошло, а Хранитель помрачнел, решительно задвигая леди себе за спину.
— Сигнал тревоги! Жди здесь.
Абигайл коротко кивнула и метнулась к столу, на котором держала корзинку с зельями, мазями и корпией для оказания первой помощи. Какое счастье, что после практикума целительница решила ничего не убирать, подумав, что студенты-маги наверняка найдут тысячу и один способ покалечить себя как во время учёбы, так и после оной! Схватив корзинку, Абигайл метнулась к двери, у которой бдительным стражем зависло огненное пёрышко, лихорадочно чертившее: НЕТ. НЕТ. НЕТ.
— Да поняла я, что мне выходить нельзя, — пробурчала леди, кусая губы от тревоги и нетерпения, — но и ты пойми, не могу я прятаться в своей комнате, если кому-то нужна моя помощь!
Пёрышко зависло в воздухе, сердито мигнуло пару раз, а затем неохотно рассыпалось крошечными искорками, впитавшись в кожу и волосы целительницы. Абигайл нахмурилась, медленно подняла руку, призывая свою магию и недоверчиво охнула. Дар отозвался с силой, какой прежде никогда не было, а кроме того вокруг леди моментально сгустился защитный магический кокон, пахнущий вереском и совсем немного дымом.
— Спасибо, — прошептала Абигайл и поспешно выскользнула в коридор, в котором уже толпились другие преподаватели, услышавшие сигнал тревоги и поспешившие разузнать, что же произошло.
Первой появление целительницы заметила Виола, которая несмотря на поздний час была бодра, энергична и облачена в короткое платье, прикрытое ещё более коротким и застиранным передником в потёках и пятнах разнообразных зелий. При виде Абигайл преподавательница любовной магии вся подобралась, в голубых глазах зажёгся нехороший огонёк, но голос прозвучал ласково до приторности:
— Милая моя, судя по твоему виду, ты явно не скучала.
Естественно, все столпившиеся в коридоре преподаватели услышали произнесённые звонким голоском слова и дружно обернулись, оценивающе уставившись на Абигайл. Норд, и так-то похожий на ледяную статую, ещё больше напрягся, синие глаза метнули рой отнюдь не мифических ледяных молний, а растрёпанный полуголый Валдор расхохотался столь громко, что все вздрогнули и оглянулись уже на него.
— Коллега, как Вам не стыдно, уместно ли столь бурное веселье в столь неподобающих обстоятельствах, — недовольно проворчал декан светлой магии, поджимая чётко очерченные губы.
— Действительно, веселье неуместно, — проскрипела профессор Доминиция, поглаживая сидящего на плече ворона.
Оборотень от слов коллег только отмахнулся небрежно:
— Пока жив и здоров, всё уместно и своевременно, вот когда станешь таким, как он, тогда и придёт пора охать да стенать.
Валдор коротко кивнул на что-то, надёжно сокрытое от Абигайл другими преподавателями, которые как-то разом притихли и дружно скорбно вздохнули.
— Разрешите, пожалуйста, пройти, — целительница поудобнее перехватила корзинку и используя её в качестве своеобразного тарана направилась к коллегам.
Женщины ехидно хмыкнули, мужчины тоже расступаться не спешили, косились на ректора, а тот приглушённо откашлялся, ненавязчиво заступая дорогу леди:
— Зрелище, к коему Вы столь неосмотрительно стремитесь, настолько неподобающе для благовоспитанной особы, что Вам не стоит стремиться к нему.
Абигайл вскинула голову и расправила плечи, в её мягком голосе звякнула сталь:
— Прошу меня простить, господин ректор, если я ошибаюсь, но мне кажется, что Вы приняли меня в Академию целительницей. А значит, я должна оказывать помощь всем, терзаемым телесными и даже душевными недугами.
По губам Эльриуса скользнула едва заметная печальная усмешка, плечи поникли под бременем незримой для посторонних глаз тяжести.
— Что ж, леди, вы совершенно правы. Господа, расступитесь.
— Стоит ли, — проворчал недовольно профессор Сальваре, делая крошечный шажок в сторону, — уж если опытным преподавателям не по себе, то эта… — эльф бросил презрительный взгляд в
