Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли 4 (СИ) - "Holname"

— Уверена, — подбадривающе отвечала девочка, — у тебя все еще впереди.

Внезапно разговор прервал громкий крик с улицы:

— Внимание! Прибыл старейшина Люй Ан!

Этот высокий голос, повторявший одни и те же слова вновь и вновь, вызвал массу удивления и волнения. Человек, пробежавший мимо по улице, на этом не остановился. Он, как доносчик, побежал дальше, сообщая всем одну и ту же новость.

Сильвия и Лула переглянулись. Из-за этого крика их лица стали напряженными, что явно показало закравшееся в их головы сомнение.

— А он что здесь забыл? — настороженно спросила Сильвия.

— Не знаю, — Лула недовольно нахмурилась, вспоминая одно только лицо этого противного, всем ненавистного человека, — но я слышала, что на последнем заседании старейшины повздорили. Из-за чего, правда, никто не знает.

Сильвия опустила взгляд и, приложив руку к подбородку, задумчиво замычала. Ей не нравилось то, что этот человек пришел прямо сейчас, сразу после случившегося на арене и сразу после ее возвращения в пантеон.

Внезапно прямо в комнате прозвучал тихий стук. Сильвия и Лула, услышав его, одновременно опустили головы и посмотрели на пол. Там, из тени стоявшего где-то в углу стола, выглядывали голова и рука Дазко. Парень, неуверенно смотревший на двух девушек, тихо заговорил:

— Сильв, Люй Ан хочет тебя видеть.

— Чего? — Сильвия недовольно нахмурилась. Даже ее голос прозвучал чересчур резко. — Меня?

— Да, — парень кивнул, — он сказал, что хочет познакомиться с новым владельцем метки.

— А я могу отказаться?

— Под каким предлогом?

Сильвия и Лула переглянулись. Ни та ни другая не хотели в этот момент покидать дом и расставаться друг с другом, поэтому предлог для отказа начали придумывать обе. Вскоре Лула, буквально спустя секунду, повернула голову к Дазко и ответила ему:

— Она в неглиже.

Сильвия внезапно рассмеялась. Сама бы она никогда не додумалась до подобного оправдания, но мысль о том, что ее отсутствие будут объяснять именно так, показалась забавной.

— Да, — сдерживая хохот, отвечала девочка, — пойдет.

— Нет, Сильв, — Дазко жалостливо сощурился, будто ему самому не хотелось этого говорить, — все, правда, серьезно.

Сильвия замолчала. Смотря недовольным и в то же время понимающим взором на Дазко, она осознавала почему он так говорил. Конечно, ей не был известен Люй Ан лично, но она уже слышала некоторые слухи о нем, и, если он был таким, как его описывали, тогда игнорировать его было плохой затеей.

Сильвия откинула от себя в сторону одеяло и уже хотела встать, как заметила на себе печальный взгляд Лулы. Девушка явно была встревожена: это можно было понять по ее сдвинутым вместе бровям и плотно сомкнутым губам.

— Не переживай, — Сильвия улыбнулась. — Когда я вернусь, мы сможем прогуляться или выпить горячего чаю.

— Или принять ванну?

— Ох, это обязательно. — Сильвия встала с кровати, потянулась и выпрямилась. Так как она была одета в повседневный наряд, ей даже не нужно было тратить время на сборы. — Я уже давно хотела сделать это с тобой.

Лула тихо захихикала, а Сильвия тем временем, покинув спальню, направилась на выход из уютного деревянного домика. Стоило ей открыть парадную дверь, как перед глазами появилась фигура Дазко. Парень уже стоял на пороге и молча ожидал ее.

Слегка нахмурившись, он посмотрел на улыбавшуюся девочку и заговорил:

— Твои последние слова прозвучали как-то…

— Да, я знаю, — Сильвия тихо закрыла за собой дверь и гордо выпрямилась, — но ей же понравилось.

***

Недовольно топая правой ногой и, будто тем самым отсчитывая каждую секунду, Люй Ан все ждал и ждал. Конечно, для него время тянулось довольно медленно, и только потому, что он был нетерпеливым человеком.

Место, в котором он находился, было центральной площадью Теоретического пантеона. Где-то позади него виднелся портал, от которого Люй Ан будто даже не желал отходить.

И все-таки его сильно раздражала обстановка в пантеоне. Все эти маленькие деревянные домишки, которые, будто грибы, вырастали вокруг высоких многовековых деревьев, вся эта их обшарпанность — вызывали чувство отвращения у привыкшего к комфорту человека. Даже дорожка под ногами, выложенная из неровных каменных блоков, была, словно мозоль в глазу, у того, кто привык ходить по мрамору и махровым коврам.

— Где она? — все же не выдержал Люй Ан. Мужчина приподнял металлический посох, находившийся в его руках, и резко ударил им по земле. Звон, раздавшийся из-за удара металла о камень, разлетелся по округе. — Как долго я еще должен ждать, чтобы встретиться с ней? У нее нет ни капли манер?

— Манеры, — внезапно прозвучал девичий голос по правую руку, — это когда вы предупреждаете о своем визите.

Сильвия, приблизившись к старейшине, покорно остановилась неподалеку от него. Она выглядела абсолютно спокойной: ясный взор был устремлен вперед, губы и черты лица казались расслабленными. Возможно, подобное ее поведение и раздражало больше всего.

— Я здесь.

Наступила тишина. Вокруг Люй Ана и Сильвии довольно быстро начал собираться народ, но все присутствующие будто не решались пересекать определенную черту и от того держались на расстоянии.

— Как и ожидалось, — мужчина, смотря прямиком в голубые уверенные глаза, хмурился, — твой взгляд слишком высокомерен.

— Вы поскандалить пришли? — Сильвия склонила голову влево и, устало зевнув, махнула рукой. — Если да, тогда я лучше пойду. Меня ждет прекрасная девушка для принятия совместных ванных процедур.

На лице Люй Ана быстро выступили вены. Его щеки покраснели от злости, глаза сузились, и даже голос прозвучал так высоко, будто говорил совершенно другой человек:

— Как ты смеешь!

— Завидуете? — Сильвия продолжала спокойно наблюдать за поведением этого низкорослого круглолицего человека. — Что ж, как я полагаю, чтобы вас кто-то ждал, вы должны обладать хотя бы толикой обаяния.

Внезапно Люй Ан поднял свой посох. Ярость, вызванная последними словами девочки, настолько сильно вскружила ему голову, что он, сам того не осознавая, метнул металлический посох прямо в сторону ученицы.

Сильвия даже не пошевелилась. Она видела, что в нее летело, и знала, что, если она останется на месте, в нее это точно попадет. Возможно, так было даже лучше.

Посох, ударившись о голову девочки, быстро отлетел от нее и с неприятным грохотом рухнул на каменную дорожку. От этого удара вздрогнули все, кроме самой Сильвии и, конечно же, кроме старейшины.

Гневно посмотрев на ученицу, мужчина более спокойным, но все таким же презрительным тоном выплюнул:

— Высокомерная дрянь.

Сильвия приподняла спокойный серьезный взгляд на Люй Ана. В этот момент с ее лба, прямо из того места, о которое ударился посох, потекла кровь. Она ощутила головокружение, но, к собственному удивлению, боли не испытала. Возможно, просто потому, что она пыталась об этом не думать.

Угрожающая аура, окружавшая малышку, и ее решительный зловещий взор вызвали дрожь. Люй Ан, смотревший вроде бы на обычного ребенка, к тому же, еще и раненного, ощущал подступавшую к горлу тошноту.

Сильвию окружала даже не энергия, в ее обычном проявлении, а скорее что-то неосязаемое, что-то инстинктивное. Ей просто не нужно было выпускать всю свою силу для того, чтобы показать, как она относилась к этому человеку.

— Вы знаете, — заговорила девочка низким пугающим тоном, — почему в нашем пантеоне нет никого, кто бы уважал Вас как старейшину?

Люй Ан отступил. Его сердцебиение начало учащаться, будто бы он чувствовал опасность для собственной жизни. В голове не было мыслей, были лишь образы: лежавший на земле посох, голубые серьезные глаза и ярко-алая кровь, сочившаяся изо лба.

Инстинктивно осмотревшись, Люй Ан понял, что тем же взором смотрела на него не только Сильвия. Другие теоретики прожигали его не менее пугающими взглядами. Некоторые из них даже сжимали руки в кулаки и были готовы тотчас броситься на неприятеля.