Вера Чиркова - Маг для бастарда
— Я тебе, объяснял, чтоб ты не смел называть дам подобными словами?
— Простите, больше не буду, — заученно протараторил Ганик и настежь распахнул дверь, — эй, Мэлин! Смотри, маглор такой же, как и был!
— Замечательно, — почему- то в тоне бастарды не было энтузиазма, а когда мы проходили мимо девчонки, до моего обострившегося слуха донеслось сказанное шепотом, — только мантию он в тот день надевал новую.
Ну да, хмыкнул я согласно, шагая по еле заметной тропке, пробитой за три дня спутниками, следом за мелькавшей над верхушками зарослей дикой малины спутанной рыжей шевелюрой слуги, все верно. Раздавая в тот день мантии, свою я отдал именно ей, уверенный в надежности наложенных щитов, а сам надел ту, что была новее остальных. Ну не натягивать же было самую потрепанную?
Идиот. Внезапно пришло горькое понимание, глупец, настоящий хуторянин простофиля! Ну и как я собирался узнать, чья это была мантия, где намерен был искать ее хозяина и как его уговаривать, чтоб рассказал, какие именно щиты и заклинания были на нее повешены? Если еще он сам знает, и не получил ее подобным же образом.
А без точного знания количества и видов щитов распутать проклятье не сможет даже совет верховных магистров ковена в полном составе. Да и даже если получат полную информацию, навряд ли сумеют, заклинания такого рода имеют свойства с течением времени переходить в разряд необратимых. Я вот иду через заросли почти пять минут и все это время стараюсь найти хоть малейшую зацепочку, чтоб попытаться разделить слившиеся с проклятьем щиты.
Тщетно, откуда ни зацепи, все ощущается как единое природное заклинание изменения, вечное и стабильное.
— Господин Маглор! — шепот Ганика вполне мог бы спугнуть стадо диких коз, но два лесных индюка воинственно кружившие друг против друга на небольшой полянке были заняты решением извечного вопроса, кто из них самый достойный.
Невидимая в солнечных лучах молния пронзила обоих, за время короткой прогулки я понял, что бульон это отличная пища, но мой организм просто тоскует по мясу.
— Здорово, — ахнул Ганик и ринулся к птицам.
Схватился и разом бросил на траву, дуя на пальцы, и укоризненно посматривая на меня.
— Когда ты научишься сначала спрашивать, потом хватать? — Скрыл я поучением собственную растерянность, раньше это заклинание никогда не поджаривало дичь на месте.
Без особого усилия отломив от ближайшего дерева несколько ветвей, я сложил их в виде примитивной волокуши, скрепил заклинанием и осторожно переложил на них пахнувших жареным мясом птиц.
Топая между кустов к избушке я старался не думать ни о проклятье, ни о магах, ни о стражниках, которые завтра приедут в Черуну и будут нас искать… о нет, спаси святая пентаграмма, про все это лучше не думать. Вот сяду на лошадь… и займусь решением сразу всех вопросов.
— Это что? — встретил нас вопрос Мэлин, помешивающей что- то в моем лабораторном котле.
— Мясо, — гордо объявил ей Ганик, — я тебе говорил, что маглор этого мяса запросто набьет! Раз! И жареное.
— Ну а как теперь ощипать и выпотрошить? — глядя на индюков озадаченно вздохнула Мэлин и искоса посмотрела на меня.
— Я сам все сделаю, — в ответ вздохнул я, придется нарушить первое правило практиканта, никогда не пользоваться на землях людей кухонными заклинаниями.
Правда там есть оговорка… про крайний случай, однако, сколько я помню, наблюдающие еще никому ее не засчитали. Но нам нужно спешить, враги наверняка уже раскусили наш трюк, и рыщут по тропам в поисках трех путников.
— Несите пока наши вещи, и пригоните коней поближе, — скомандовал я подопечным, — Как поедим, сразу отправимся дальше.
Срезая на роль тарелок успевшие вымахать листья дикого ревеня появляющимся по мысленному приказу когтем, я зло ухмылялся. Коготок- то неплохой, но вместо целой кучи одежды и всего, что лежало в карманах вряд ли равноценный обмен.
Пара знакомых фраз, до боли напоминающих о доме, щелчок пальцами, и на листьях уже разложены кучки душистого мяса, и всем что нужно, они тоже приправлены. И солью и перчиком, и травами.
— Ох, ты, — Ганик упал на колени перед ближайшим листом, — можно есть?
— Ешь, — кивнул я, садясь рядом с другим листом, и хватая аппетитно пахнущий окорочок, умм- м… вкуснота.
— Мэл, ты чего? — Ганик первым заметил, что бастарда положила себе в походную мисочку каши и села в стороне.
— Ничего, — огрызнулась она, — девушкам много мяса нельзя, они от него толстеют.
Святая пентаграмма! И запомнила же! А сообразить, почему я так говорил, не дано? Присмотревшись к неприступному лицу девчонки, я вдруг остро пожалел, что моя обожаемая шапочка с подшитой в подкладку защитой исчезла так же, как и остальная одежда. И я не имею никакого представления, как теперь проверять чужие эмоции.
Нестерпимое сожаление по потерянной способности вызвало в памяти привычный жест, и мне показалось, что в голове словно что- то сдвинулось.
И вдруг я услышал эмоции Мэлин так же отчетливо, как бывало обычно, когда я снимал шапочку. И в этих эмоциях было намешано столько всего! Усталости, облегчения, радости, обиды, тревоги… бедная девочка, как она еще держится?!
— Это неправда, — пришлось признаться мне, — я тогда нарочно так сказал. Иначе тебя нельзя было заставить поесть как следует. Ты выглядела очень бледной и замученной, а поступала наперекор всем замечаниям.
Ее эмоции пронизало недоверие, и бастарда уставилась на меня очень подозрительно. Но потом что- то рассмотрела, вспыхнула неожиданным счастьем и, решительно отставив мисочку, потянулась к мясу.
А я спешно вернул на место невидимую теперь защиту и устремил все помыслы на индюшатину, решив пореже проверять эмоции воспитанницы и не добавлять себе проблем. Их у меня и так столько, что хватит на пятерых.
Глава 12
Выехав на тропу и осмотревшись, я первым делом вызвал в памяти карту и наметил место следующей стоянки, решав устраивать небольшие привалы каждые два часа. А потом пустил вперед поисковичка, настроил сторожки и поехал впереди отряда, бдительно оглядывая горы, ложки, ущелья и кусты. В этих диких местах могли водится любые известные и неизвестные неприятности. После разлома направленная на юг волна пронеслась по огромному континенту, как сель, изменяя живых существ и растения.
Слежение за дорогой, поисковичком и окрестностями занимали почти все мое время, но не думать о произошедших со мной изменениях я не мог. Пока мы обедали, мне пришла в голову здравая мысль, что невыгодно носить иллюзию на всем теле, и пока Мэлин с Гаником собирали вещи, я отправился в избушку и оделся. Порадовавшись, что Сагон заставил меня забрать мантии, снятые гувернанткой и конюхом.
