Вера Чиркова - Маг для бастарда
Попутно я привычно проверял в каком состоянии мой организм и находил, что во вполне приличном. Даже резерва почти три четверти, голова ясная, следы проклятий исчезли словно прошлогодний снег, а желудок приятно согревала какая- то пища.
Что?
Но ведь маглора невозможно напоить или накормить без его ведома?!
Я создал неприметного поисковичка и запустил себе в желудок… странно. Мои ощущения не обманули. В желудке бульон из птичьего мяса.
— Это ты балбес, если никак не можешь понять, ведьма то же самое, что маг. Только поменьше, но принцип тот же.
Надо же, какие, оказывается, моя воспитанница слова знает! А я и не подозревал!
— Выдумала чего, одно и тоже! Ведьма это… как воробей, бросил камнем — и нету. А маг… это… это… как конь!
Спасибо Ганик, ты мне очень польстил.
— Ладно, — обиделась вдруг Мэлин, — раз ты считаешь, что от меня пользы как от воробья, завтра сам пойдешь заготавливать мясо. И кашу сам сваришь, и костер сам разожжешь!
А вот это для меня новость. Неужели девчонка и в самом деле занималась всем этим сама?! А главное, когда это они успели все это совершить? Ведь я сплю всего пару часов!
Тут я вспомнил про бульон и нехорошее подозрение возникло в моем мозгу, просто отвратительное. Я снова вознамерился открыть рот, потому что глаза давно открыл, но ровно ничего пока не увидел. Сплошная темнота.
И в этот момент раздался голос Ганика, и я невольно замер, потому что таких интонаций от этого шалопая даже близко не ожидал.
— Ты и сама знаешь, что это я не смогу. Но я лошадей кормлю и домой загоняю… и камни складываю. И Мэл… не обижайся, а? Лучше скажи, раз ты тоже маг, долго он еще так лежать будет? Ведь никакого терпения нет… смотреть. Он ведь знаешь какой работящий, и вечером работает и утром встает. Даже ночью иногда зелья варит… — Ганик тихо шмыгнул носом и вот этим потряс меня окончательно.
— Не знаю я этого… — как- то по- деревенски жалостно вздохнула Мэлин, — он в том бою весь резерв сжег, я видела. Думаешь, это они сами испугались и убежали? Каждому досталось.
Ну, все, хватит. А то у меня уже такое впечатление, что я присутствую на собственном столетнем юбилее… или еще хуже, на двухсотлетнем.
— Сколько я сплю? И почему темно? — строго произнес я и подивился необычному тембру собственного голоса.
— Маглор Иридос!
Да чтож ты так орешь- то, Ганик! Я же вовсе не глухой! И вообще у меня в шапочке подслушка стоит…
Перед моим внутренним взором вдруг возникло затуманенное сном воспоминание как наш маленький отряд скачет по узкой тропе сквозь ночь, затем вспомнилось, как я активировал все свои добавочные заклинания, ночное зрение, дополнительное чутье, слух, силу… чтоб стая волков, возникшая из бокового ложка, ощущалась горохом под ладонью.
Следом вспыхнула яркая картинка, как я швыряю в них карающий огонь, и в уши врывается жалобный визг а в ноздри запах паленой шерсти. А потом вдруг стало как- то темно… и холодно, и единственное, что мне мерещится, это как я последним усилием вцепляюсь в сбрую коня, приказывая себе не отпускать ее ни в коем случае.
Пальцы и сейчас ощущают полоски кожи, металл колец…
Что?!
Какой металл?! Я дернул руками, и, только теперь сообразив, что не могу не только поднять рук, но даже пошевелить пальцами, зарычал от возмущения.
— Маглор Иридос, послушайте меня, ну пожалуйста! Маглор… Ну, Иридос же! Приди в себя, выслушай все сначала!
— Выпорю! — Прорвалось у меня сквозь рык, — выпорю обоих! Да как вы додумались- то? Немедленно отвяжите, иначе…
— Я сейчас полью тебя сонным зельем, и будешь спать еще три дня, — вдруг отчаянно всхлипнула девчонка, — пока не начнешь соображать, как нормальный человек.
— А может, он больше никогда не будет… ну это… как человек, — горестно буркнул Ганик и я по привычке насторожился.
Когда Ганик что- то говорит или делает лучше быть наготове… к любым сюрпризам.
— Я жду объяснений, — собрав всю силу воли и все свое терпение, произнес я, как смог спокойнее, — но сначала ответь на простой вопрос, кто тебе разрешал называть меня по имени?!
— Мы же не в крепости, а в дороге… и никаких гувернанток и стражников тут нет, — строптиво объявила девчонка, — если вдруг что- то случается… или кто- то нападает, глупо кричать «маглор Иридос».
— Сейчас на нас нападают? — ласковым голоском осведомился я, приходя в самое свое язвительное состояние, — может, мы куда- то скачем?
— Но нужно же привыкнуть! — попыталась отстоять свою точку зрения она, но я был непоколебим.
— Привыкай про себя. А вслух зови меня маглор Иридос. Я твой воспитатель и мой контракт пока не закрыт.
— Он говорит как раньше, — шепнул Ганик, явно стараясь, чтоб этот шепот моих ушей не достиг.
Но просчитался, не только достиг, но и отразился в них эхом, свистящие звуки почему- то воспринимались моим слухом значительно четче.
— Сначала все объясним, — так же тихо шепнула Мэлин, и я почувствовал, что снова закипаю.
Долго они еще будут притворяться шпионами короля Георгиуса?! Ведь не с хуторянином же общаются! Я напряг мышцы, послышался треск ткани и в тот же миг на меня обрушился мощный взрыв страха.
Причем я почти сразу понял, что опаска была и до этого, только чем- то приглушена. А теперь ужас просто прорвался через сдерживающие его щиты… или нет, скорее, это было действие зелья.
— Святая пентаграмма, — процедил я чужим голосом, и бросил на себя заклинание невозмутимости.
Иначе я никогда не сумею договориться с этими шалопаями. Хотя… должен признать… в последние недели они почти не выводили меня из себя. И в бою вели очень достойно, не трусили и не рвались в герои.
Похоже, заклинание уже сработало, осознал я когда додумался чуть ли не до того, чтоб начать хвалить своих подопечных.
— Мэлин, — произнес как можно тише и вежливее, — я совершенно спокоен и жду твоих объяснений.
— Только пообещай… — подумав, осторожно пробормотала бастарда, — что не станешь сразу пугаться и злиться.
— Мэ- элин! Я же сказал, что спокоен! Приступай к объяснениям!
— Ты помнишь, как мы убегали от волков? — Опасливо произнесла она, и я непроизвольно язвительно усмехнулся.
Это они убегали, а я выжидал момент, когда вся стая, втянутая в погоню азартом и предвкушением добычи, окажется на открытом месте, чтоб никому не было потом обидно. Но вслух этого говорить всё же не стал, иначе начнутся выяснения, и я лишние полчаса буду лежать связанным.
— Помню, — ответил я так кротко, как получилось, и сам удивился прорвавшемуся в голосе рыку, — правда, помню. Вот потом — как- то смутно.
