Соловей мне на ухо свистни - Анна Ога
Соловей уступил Науму.
— Не поранилась, — присел на корточки Тугарин, помогая собирать разбитую посуду?
— Нет — нет, — лепетала я, как заведённая, — я сейчас всё уберу, и другой напиток принесу.
— Я говорил, не стоит, отдохни! — Нежно коснулся руки Наум, а я машинально одёрнула свою и резко встала.
Соловей невозмутимо сидел на своём месте, внимательно наблюдая за нашими действиями. Но это только с виду он был невозмутим. В глазах пылал пожар.
Зачем он здесь? Неужели за мной пришёл?
Я отвела взгляд, взяла поднос и рванула оттуда настолько быстро, насколько позволяла обожжённая нога.
(Соловей)
Наум встретил меня лично. Лично провёл для меня небольшую экскурсию по своему поместью и проводил в столовую.
— Не думал, что вернёшься сюда когда-нибудь, — Тугарин младший был настроен доброжелательно.
— Сам не ожидал. Обстоятельства, — не стал врать.
— Отец не раз вспоминал своего любимого приёмыша, — улыбнулся он.
И в этой улыбке не было ни капли обиды или злости, он говорил это легко, будто его это вообще не задевало.
— Не сомневаюсь, — стиснув зубы, процедил. — И где же он сейчас, великий и грозный? — Не сдержался я.
— Гниёт в сырой земле, — абсолютно спокойно ответил его сын.
— И кому руку жать? — Хмыкнул.
Тугарин без всяких сомнений протянул мне свою ладонь, ожидая реакции. И она не заставила себя ждать.
Ну ни хрена себе!
— Хм? — Вопросительно вскинул бровь и ответил на жест рукопожатием. — Неожиданно!
— Кода вы с Елисеем сбежали, батя совсем тронулся. Изводил пацанов тренировками. Да они помирали на них. Всё искал себе приемника среди них. Сынок — то не подходил по параметрам. Больно добрый. А потом и до матери добрался. — Остановился рассказчик и уставился в одну точку. — Замучал. — Тяжело выдохнул, а придя в себя, как ни в чём не бывало, продолжил, — Тут меня и накрыло. Я его и пришиб. — Оскалился он.
Интересная, однако, история. Добрячок-добрячок, а потом о-па и нож в спине. Как говорится, в тихом омуте…
— Ну так что за дело? — Резко сменил тему старый знакомый.
Я начал подбирать слова, коггда в зал кто-то вошёл. Наум затих, перевёл взгляд с меня на вошедшего. А мне из-за колоны не видать кто там. Слышу, ковыляет потихоньку, а кто именно не понятно. А как показалась… дыхание спёрло.
Егоза. Как обычно невозмутимая, уверенная в себе. Но это только с виду невозмутимая, в глазах боль. И эта боль от передвижения. Прошёлся взглядом по Василисе. Тяжело наступает на правую ногу. Руки оторву, знать бы кому.
Она "грациозно" прохромала вдоль стола и остановилась напротив. Наши взгляды встретились.
О, этот эффект неожиданности. Опешила. Обомлела. Побледнела. Выронила всё, что так упорно несла к столу.
Я дернулся, чтобы помочь. Машинально. Не подумав. Наум сделал тоже самое. Мы, как два барана уставились друг на друга. Он, не понимая моей реакции, я, пытаясь скрыть нашу с Егозой связь, что к Лешему, хреново получается.
Он всё понял. С первой же секунды. Демонстративно поднялся и принялся помогать Васе. В процессе попытался взять за руку, но моя девочка принадлежит только мне даже после того, как я с ней поступил. Одёрнула. Не далась. А потом, как ошпаренная, подорвалась и выбежала из зала.
Моя внутрянка кричала мне: "Вот она, хватай и беги". Но мозг понимал, что всё не так просто.
— Соловей мне на ухо свистни, неужели влюбился? — Изучал меня собеседник.
— Обидишь, свистну, — в моих словах не было ни капли лжи.
Лицо Тугарина изменилось. Стало жёстким. Но вёл он себя как и прежде, по-доброму.
— Ты же знаешь, что она сама сюда пришла? — Смотрел исподлобья.
— Знаю, — цедил я.
— Она тут по своей воле. Как захочет может сразу уйти, — оскалился гад. — Видимо не хочет. — Играя роль добродетеля, развёл руками.
Я под столом стиснул кулаки так, что костяшки захрустели. Сейчас бы перевернуть этот стол к Лешему и свистнуть ему в две ноздри, чтобы башка лопнула.
— У меня тут назрел вопрос, — подпёр рукой лицо, делая скучный вид, — что, совсем всё хреново? Ты не подумай, я из интереса, просто, если б хорошо было, она б не попёрлась одна, Сказка весть куда, за помощью к чужому мужику…
— Кончай концерт! — Не выдержал я. — По существу давай.
— Это ты давай по существу! Ты в гостях.
— Забрать её пришёл.
— О, друг, тут я тебе не помощник.
— Поговорить хоть дай.
— Да, кто ж не даёт-то? Говори, ежели захочет.
Тугарин лишь делал вид, что ему пофиг. Меня не проведёшь. Я всё вижу. Вижу, как желваки играют при упоминании её имени.
— Первый этаж направо.
Я поднялся, намереваясь догнать Василису.
— Погоди, не спеши так. Поговоришь. Но условие есть.
Я напрягся. Не нравится мне это.
— Согласится идти, забирай хоть сейчас. — Махнул рукой, указывая на дверь. — Но, если нет, чтоб я тебя здесь не видел!
8.3
(Василиса)
Стрелой залетела в комнату и закрыла за собой дверь на все существующие щеколды.
Зачем он здесь? За курицей пришёл?
— Что с тобой? — Уставилась квочка.
— П-п-призрака увидела, — зуб на зуб не попадал.
— Како-ко-ко-кого тако-ко-ко-го призрака?
— А вот такого, — показала примерный рост Соловья, — с чёрными глазищами, широкими плечищами и шрамом над бровёй.
Сердце трепыхалось, как израненая птица. То ли к нему рвётся, то ли от него. Не пойму.
Пыталась отдышаться, успокоиться. Но кровь била в виски, аж в глазах темнела.
— Э, — взывала ко мне курочка, — ты сейчас он страха око-ко-ко-чуришься тут. А — ну успокаивайся!
Легко сказать, успокаивайся. На деле всё сложнее.
(Соловей)
Нет у меня другого выбора кроме того, как принять его условия. Махнул головой, соглашаясь, и бросился вслед за Егозой.
Шёл, будто волк, на запах. Её комнату мне не составило труда найти. Она жила в покоях для потанциальных девушек Тугарина.
Чем она занималась здесь, в его особняке? На побегушках была? Тогда почему живёт в отдельной комнате, а не в кладовке для прислуги?
Дёрнул за ручку, закрыто.
Действительно. А чего я ждал? Каравай с хлебом и солью?
— Василиса, — окликнул блондинку, — открой, разговор есть. — Аккуратно постукивал по дереву, дабы не спугнуть.
В ответ тишина.
— Прошу, давай поговорим, — чуть мягче стелил.
Какой там!?
— Я пришёл…
Дверь распахнулась и на пороге появилась недовольная фигура моей пекрасной Егозы.
— За Рябой? — Продолжила она.
Я оглянулся, почувствовав чужое присутствие. В корридоре собирались люди Наума, как говорится, на всякий случай.
— Может пустишь? — Недождавшись её приглашения, поднял руками за талию и внёс в комнату.
— Да
