Солнце Сантьерры - Рута Даниярова
Я смутилась. Роб начал плакать, он вырывался из рук Терезы, извиваясь всем телом. Казалось, она этого не замечала и продолжала крепко прижимать его к себе. Невольно я перехватила хмурый взгляд приемных детей Хоганов. К нам подошел Коннор.
— Тереза, дорогая, оставь мальчика, — спокойно сказал он, осторожно высвобождая Роба из рук жены и ставя его на землю.
— Кэтрин, проходите к столу, — он приглашающе махнул рукой.
Дети затеяли шумные игры с мячом, вскоре послышался их смех.
Тереза обратилась ко мне:
— Кэтрин, дорогая, вы не могли бы мне помочь принести еще салат?
Я кивнула и прошла с ней в дом.
На кухне она попросила меня вместе с ней порезать овощи. Тереза достала овощи и сыр и стала нарезать салат. Я обратила внимание, что, несмотря на жаркий день, Тереза была одета в платье с длинными рукавами. Вдруг ее левый рукав зацепился за край стола, и она с раздражением подвернула его до локтя. Я увидела, что вся её рука почти сплошь покрыта небольшими неровными шрамами. Одни были старыми, белыми, другие розовыми, видимо, недавними. Они напоминали то ли глубокие царапины, то ли порезы. Перехватив мой взгляд, Тереза закатала рукав и резко сказала:
— Я дальше сама справлюсь, отнесите пока тарелку с сыром и овощами вниз.
Выйдя из дома, я услышала, как Коннор Хоган говорит по браслету связи, прислонившись спиной к стене дома:
— Я хочу сам посмотреть все своими глазами, скоро буду.
Он подхватил тарелки из моих рук и отнес их к большому столу, накрытому во дворе. Там уже сидели гости.
Коннор улыбнулся и сказал:
— Продолжайте веселиться, я вынужден извиниться, у меня возникло срочное дело.
Он отошел в сторону и стал разговаривать по браслету. Я услышала, как он сказал:
— Эван, мы летим сейчас в Квинту.
Спустилась Тереза и подошла к мужу. Коннор что-то прошептал ей.
Тереза громко сказала:
— Дорогой, постарайся поскорее вернуться.
Она поцеловала Хогана в губы и прижалась к нему всем телом. Коннор разжал ее объятия.
Я испытывала чувство неловкости, потому что такое выражение чувств на людях мне казалось неправильным, каким-то показным. Хотя, возможно, Тереза Хоган считала иначе.
Вскоре мы попрощались и пошли домой.
Вечером, зайдя в мою комнату и присев на кровать, Энни сказала:
— Триша по секрету сказала, что мистер Брайтон встречается с какой-то Элизабет, медсестрой. Она к ним приходит и иногда остается ночевать. Эта Элизабет не нравится Трише. Триша говорила, что лучше бы ты встречалась с мистером Брайтоном, и потом мы бы все вместе жили в одном доме.
— Энни, милая, зачем ты мне рассказываешь этот секрет? — с любопытством спросила я.
— Ну, я думала, что может быть ты и мистер Брайтон… — она замолчала.
— Мы с мистером Брайтоном просто друзья, — сказала я.
Дочь кивнула и вышла из комнаты.
Я понимала, что Чарльз не будет вечно оставаться одиноким, ему нужна была женщина, чтобы присматривать за детьми. Хотя мое самолюбие было немного задето, ведь совсем недавно он говорил, что именно я ему нравлюсь.
В это время браслет связи завибрировал, и я увидела лицо Чарльза. Он словно почувствовал, что я думаю о нем.
Мы немного поговорили о дне рождения детей Хоганов, о школьных делах Триши и Энни. Напоследок Брайтон сказал:
— Кэтрин, я только что узнал, что в Квинте сегодня пропал человек. Исчез подросток, и Хоган отправился туда лично. Мне кажется, что это может быть как-то связано с исчезновением семьи Росси. Здесь что-то происходит, и я очень хочу понять, что именно.
* * *
Прошло два дня. Дети были в школе, Рита работала в парикмахерской. Вечерами она иногда рассказывала забавные новости о жителях поселения.
Мы с Робом были во дворе, когда я услышала лай щенка Барри. Я увидела, что возле дома остановился темный кар, из него вышли Петер Йенсен и Хема Халиди.
— Добрый день, миссис Эклз, я хочу поговорить с вами, это важно, — произнес Йенсен.
Я пригласила их пройти в дом, но Йенсен предпочел поговорить на свежем воздухе. Он присел на небольшую скамейку во дворе, жестом приглашая меня присоединиться. Роб стал копался лопаткой в земле возле грядки с морковью.
Хема примостилась с другого края.
— Миссис Эклз, скоро будет уже полгода, как вы прилетели на Сантьерру, — начал Йенсен. — Вы успели заметить, что у нас тут не райские условия. Но все люди здесь обеспечены кровом, едой и работой. Всего, чего мы добились, мы достигли упорным трудом тысяч людей.
Он помолчал, глядя на меня блеклыми голубыми глазами навыкате, и продолжил:
— Вас с детьми поселили в готовом доме с удобствами, вы регулярно питаетесь, как и все жители Кварты, свежей, а не синтетической едой. Жители Сантьерры почти не зависят от милости Земли, где правят жадные Корпорации. Мы живем не в роскоши, но трудом мы обеспечиваем свою жизнь.
Главная наша задача сейчас — не допустить, чтобы здесь со временем стало так, как на Земле. Миллиарды людей, живущие на пособия в бедных странах, питающиеся дешевыми заменителями продуктов. И в то же время существуют райские острова, которые принадлежат элите Корпораций. Я не хочу этого для Сантьерры.
Здесь мы живем ради процветания колонии, но за последние десятилетия у нас резко сократилась рождаемость. Половина женщин фертильного возраста не могут забеременеть, а беременности, даже если случаются, нередко заканчиваются выкидышами. Это относится как к тем женщинам, которые родились на Сантьерре, так и к тем, кто прилетел сюда с Земли.
Йенсен погладил Барри, севшего возле моих ног. Он продолжил:
— Мы привозили несколько кораблей с детьми-сиротами, которые не нужны на Земле никому и оказались в приютах. Мы отдаем этих детей на воспитание в бездетные семьи, их явно ждет здесь лучшая доля, чем на Земле. Из этих детей вырастают достойные жители Сантьерры, например, Хема.
Я про себя поморщилась. Да уж, Хема была той еще стервой, на мой взгляд.
Йенсен снова заговорил:
— Но приемные дети не всегда могут заменить родных, миссис Эклз. Не каждый человек готов отдать приемному ребенку свою любовь. Наши предки ели водоросли, они терпеливо ждали, когда вырастет первый урожай, но у них была цель, они хотели, чтобы их дети жили в лучших условиях. Как вы думаете, Кэтрин, почему они это делали? Как вы думаете, что заставляет человека действовать, кроме примитивной
