Княжна ночных воронов - Дина Сдобберг
— Удивительно, что именно это украшение тебя позвало и заинтересовало. Это Мириох. До гибели нашего мира такое ожерелье было в каждом роду драконов. Легенды говорят, что для каждого дракона рождена его пара, способная принять его пламя. Но чтобы сдерживать силу драконов, наши истинные разбросаны по мирам, пространствам и разным временам. — Рассказывал лорд, странно сверкая глазами. — Мириохи были способны "петь" и призывать ту единственную, предназначенную пару к дракону. А это ожерелье девушка носила потом, не снимая, чтобы пространство не утянуло её обратно. Говорят в день гибели, все Мириохи запели в один момент. Эта песня и силы наших одарённых и притянули руины нашего мира к оставшемуся миру птиц. А ещё легенды говорят, что сокровища пробуждают силы нашего зверя. Невозможно обокрасть дракона, если он в своей сокровищнице. Здесь он непобедим. Здесь он способен противостоять ядам и магии. И знаете, княжна? Это ПРАВДА!
Лорд рывком преодолел расстояние и схватил меня. Настоящую меня. Секунда, и на моей шее застегнулось это странное ожерелье.
— Попалась, моя птичка! — победно улыбался лорд, склоняясь к моему лицу.
Глава 18
Лорд Эдгар Чёрный дракон.
— Что это? — опасно сверкнули глаза княжны, напомнив небо в грозу.
Такого же цвета был и камень в навсегда уснувшем Мириохе.
— Мириох. Драгоценное сокровище и священная реликвия драконов. Их не так много уцелело в столкновении миров. А те, что удалось сберечь, одним своим видом поставят на колени любого дракона. — Интересно, княжна знает, что красива, даже когда злится так, что кажется, что вот-вот в глаза вцепится. — Снять его можно было, только если владелица ушла к Отцу. Даже сейчас застёжки уже не найти. Но если тебе неприятно, я могу сломать.
Рука жены сразу легла поверх ожерелья, словно защищая от меня. Я еле сдержал улыбку.
— Что за варварство? Чуть что так сразу убить, наказать, запереть, сломать. — Всё ещё хмурилась Яромира. — Оно отнимет мой дар? Ограничит его? Или я не смогу покинуть драконьих земель?
— Силы Мириохов давно иссякли. Или спят. По крайней мере, с момента соединения наших миров, ни один из них не запел. — Объяснял я свободолюбивой птахе. — Да и когда были полны сил, эта их сила никак не вредила. Мириох открывал тропу, по которой в наш мир, тогда ещё мир драконов, приходила пара призывавшего дракона. Истинная судьба, повелительница сердца, пламя души. Благодаря появлению таких девушек-невест, драконы обретали крылья. Сейчас тех, кто может распахнуть крылья всё меньше. Любой дракон, видя на шее девушки такое ожерелье, понимал кто перед ним. Огненная кровь драконьего сердца. И каждый точно знал, что не то, что слово, косой взгляд в сторону пары дракона будет не просто стоить ему жизни. Малейшая обида, причинённая Дарующей крылья, была веским поводом для начала войны.
— Какие слова! Все громкие и красивые. — Усмехнулась княжна. — Давно в сказители подался?
— Да вот как начал одной княжне драконьи тайны рассказывать, так и пошло. — Ответил ей, чувствуя, как расслабляется княжна. — Силы в Мириохах не осталось. А вот значения никто не отменял. Я могу сотню раз собрать всех и каждому разъяснять, почему в тот день повысил голос, требуя остановиться. И что, отправляя тебя в комнату, хотел лишь прекратить свару. Тем более, что не важно, что там придумала и на что рассчитывала Гинерра. Мой выбор очевиден. Впрочем, для меня он и не стоял. И толку будет мало. А это ожерелье… Оно скажет всё само. И даже распоследний слуга будет знать, что осмелится показать тебе зубы и испытает на себе всю ярость Чёрного дракона. И это не просто слова.
— А сюда ты меня пригласил, чтоб этот Мириох надеть? — склонила голову набок княжна, напомнив при этом любопытную птицу.
— Нет. — Улыбнулся я. — Просто решил проверить, не показалось ли мне. Нет, не показалось. Княжна отдельно, а птичка отдельно.
— А что же такая ценная и редкая реликвия просто так валяется в груде золота? — пыталась подловить меня княжна.
— А его бесполезно запирать, пойдём, покажу, куда его кладут каждый раз. Эта часть замка древняя. Помнит ещё прошлый мир. — Аккуратно, но крепко сжал узкую ладошку и повёл жену за собой. — Но оно неведомым образом исчезает с отведённого места и прячется. И само решает, кому даться в руки, а кто его и не найдёт. Поэтому многие верят, что Мириохи только уснули. Тебе вон, чуть ли не само под ноги кинулось. И кстати, а это что за приблудный вран?
— Это Гаркар, — смутилась княжна. — Мой старший спутник. Он ведёт клин вранов нашего клана. Просто он отлучался в Коготь, навестить гнёзда. У него снова внуки появились. Из детей Рарк последний.
— Внуки? Он такой старый? — с сомнением посмотрел я на с виду мощного и сильного врана.
— Какой он старый! — возмущенно вскинула на меня взгляд княжна и, мстительно прищурившись, добавила. — К нему вон, некоторые драконьи лорды сватаются, не отгонишь.
После её слов я тут же вспомнил, как посчитал незнакомого врана обернувшейся княжной, рассыпался в любезностях и уговаривал вернуться к налаживанию семейной жизни. Какое-то странное бульканье заклокотало в горле, прорываясь наружу, челюсть повело так, что сколько не старался, удержать не смог.
С громких всхрапом и фырканьем, напоминающим ржание Мрака, я начал смеяться, да так, что и вспомнить не смог, когда я так хохотал в последний раз. До слёз и болящего от напряжения живота. Княжна продержалась не намного дольше меня.
Очень скоро мы оба свалились на пол и смеялись. И каждый взгляд друг на друга приводил к новому взрыву хохота. Успокоились мы не скоро. Я сидел на золоте и вытирал слёзы от смеха, а рядом сидела княжна, уткнувшись мне лбом в плечо, и то ли всхлипывала, то ли подхихикивала. Но мне это напомнило ещё кое о чём.
— Яромира, на счёт того, что я пообещал тебя наказать… — тогда, от злости и разочарования слова вылетали легко, а сейчас я не мог подобрать таких, чтобы всё объяснить.
— Эдгар, — серьёзно и внимательно посмотрела на меня Яромира, как будто и не смеялась сейчас вместе со мной. — Иногда, нужно уметь делать для себя невозможное. Например, извиняться.
— Я это сделаю. — Кивнул я жене. — Выйдем отсюда, соберу всех…
— Зачем? — вдруг спросила Яромира, удивив меня в очередной раз. — Мне твоё унижение что-то даст? Или в жизни лучше
