Однажды я встретила волка - Анна Клирик
— Ты все-таки промокла, — покачал головой Лик. — Садись ближе к огню.
Он повернулся к ней спиной и провел рукой по влажным волосам. Травница невольно проследила за его движением, и во рту у нее пересохло. Только сейчас она заметила, что рубашка была лишь накинута на его плечи, а мускулистый торс оставался обнаженным. Щеки ее запылали.
Ну, конечно, он же перекидывался и вряд ли успел бы так быстро одеться. Неужели нагота совсем его не смущает?
Мита закрыла лицо ладонями.
— Ты чего? — не поворачиваясь, поинтересовался Лик. Сквозь пальцы травница видела, как движется его силуэт.
— Н… ничего… просто… ты…
Страшная мысль вонзилась ей в голову, как стрела: ведь когда она оборачивалась, то тоже оставалась без одежды. А рядом был Лик… и раз он уносил ее домой, значит, видел ее и…
«О, Боги!» — завопила она беззвучно.
— Я — что? — поинтересовался волколюд. Он подошел к ней ближе, так, что она теперь могла разглядеть его смуглую кожу, отливающую бронзой в свете огня.
— Видел… — пискнула она.
— Что видел?
Мита мысленно обозвала себя дурой.
— Ну… меня ведь видел… такую… в общем…
— Всевидящая, — проворчал он, — тебя не разберешь.
Девушка зажмурилась и наугад ткнула пальцем в его обнаженный торс.
— Такой вот…
Лик на мгновение затих, и Мите даже показалось, что он не дышал. Но потом он расхохотался так громко, что она чуть не подпрыгнула.
— Такой… без одежды, что ли? Разумеется, видел. Ты же передо мной обращалась уже дважды.
Мита застонала и уткнулась лицом в свои ладони.
— О Боги…
— Для людей это что-то значит? — удивился он.
— Разумеется, значит! Это же… личное… тайное…
— Это естественное, — поправил Лик, — то, какие мы от природы. Не вижу причин этого стыдится.
— Ты не понимаешь! Мы… у людей… — Чем дольше Мита подбирала слова, тем сильнее краснела. — Они показывают себя такими только близким людям, понимаешь? Боги, я поверить не могу, что объясняю тебе такое!
— Пару дней назад я тоже с трудом верил, что учу тебя волчьим повадкам, — парировал тот.
Надевать рубашку он так и не стал, но на некоторое время исчез из поля зрения травницы, растворившись в полумраке. Оставшись наедине с собой, Мита принялась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Она держала холодные руки у лица и думала, что вся эта ситуация до головокружения странная: она сидит в доме волколюда, греется у камина и думает о том, что он видел ее обнаженной. Как там Тир говорил? Любовные истории для городских девочек? Да про нее уже целую книгу писать можно!
Вернувшийся Лик принес глиняные кружки и чайник. Кружки очутились на небольшом столике, чайник встал на каменную подставку у очага. Волколюд сел перед огнем и вытянул к нему одну ногу. Пришедшая в себя Мита пододвинула плетеный стул поближе и затихла.
Несколько долгих минут они просидели в молчании.
От созерцания пляшущих язычков пламени ее отвлекло короткое движение Лика и глухая ругань. Мита повернула голову. Тыльную сторону ладони Лик держал у себя над правым глазом, и травница вспомнила про рану.
— Точно! — охнула она. — Тебе же помощь нужна.
— Потом к знахарю схожу, — отмахнулся тот. — Ничего страшного. Приоткрылась чуть-чуть, сейчас пройдет.
— Так нельзя, — возразила она. — А если царапина глубокая? А если попало туда что-то? И кровь до сих пор идет, не шутки же. Надо ее протереть и рану обработать, а лучше зашить…
Травница засуетилась и полезла в свою корзинку. Перерыв свежесорванные растения, она извлекла со дна небольшую берестяную коробочку.
— Полотенце или чистую тряпицу, — попросила она.
Лик, если и удивился таким переменам в ее настроении, то виду не подал. Поднялся на ноги, все еще зажимая ладонью рассеченную бровь, и вскоре протянул девушке хлопковый платок.
— Сядь, — потребовала она и сама опустилась на колени.
Следующие несколько минут Мита полностью сосредоточилась на оставленной котолюдом царапине. Дождь за окном уже не шумел, скорее шептал, погружая травницу в полудрему. Лик старался не смотреть в ее сторону, а когда она промокала царапину влажным платком, лишь морщился, но молчал. Умелые руки ловко убрали всю кровь, запекшуюся на бровях и щеке; затем Мита открыла берестяную коробку, взяла оттуда немного порошка, смочила слюной и нанесла на рану. Тут волколюд не стерпел и зашипел от боли.
— Что это, дамнар его побери?
— Кора ивы, — пояснила она. — Тертая. Ношу с собой на такой случай. Помогает остановить кровотечение. Она щиплет сильно, знаю, но от свежих ран самое лучшее средство.
Мита вытерла пальцы об уголок платка, закрыла коробочку и отстранилась.
— Вот. Уже лучше.
Лик наконец перевел взгляд с огня на травницу, но та быстро отвернулась, чтобы спрятать кору ивы в корзинку. Спиной она чувствовала, как он разглядывает ее, и от этого по телу бежали мурашки.
— До завтра уже затянется, вот увидишь.
— Почему ты так хотела мне помочь?
Застигнутая вопросом врасплох, Мита так и осталась сидеть на коленях. Ее руки сжались в кулаки.
— Ты задаешь странные вопросы.
— Я просто не понимаю. Ты рвалась залечивать мне рану, стоя перед тремя волколюдами, которые, в отличие от меня, не были расположены к тебе благосклонно, и ты это знала. Это не просто жертва ради других. Это что-то иное.
Мита поджала губы.
— Иное… — эхом отозвалась она и поймала себя на том, что ее голос дрожит. — Да, возможно… я просто не могу…
Девушка замолчала и стала разглядывать плетение ткани на подоле.
— Я просто хочу понять, — проговорил Лик после недолгого молчания.
— Я не могу стоять в стороне, когда кто-то нуждается в помощи.
Голос травницы прозвучал совсем тихо. Она опустила ладонь на покрытый соломенным ковриком пол и провела по нему.
— Когда знаю, что есть кто-то, кто нуждается в помощи, и знаю, что могу ему помочь, то просто… я рвусь к нему. Если не стану помогать, то буду винить себя. Поэтому я хотела помочь тебе. Поэтому ходила за ягодами в тот день — я могла помочь Келару, и да, было другое решение, но я даже не подумала…
Она закусила губу. Ком встал поперек горла, мешая дышать и говорить.
— Я не могу отделаться от мысли, что все это из-за меня. Если бы не тот поход, тебе бы не пришлось со мной нянчиться. Не пришлось бы выводить в лес за травами, выгораживать перед своими. Не пришлось бы лезть в стычку с котолюдами.
— Это никак не связано, — отрезал Лик.
Она отмахнулась.
— Ты знаешь, о чем я.
— Глупее ничего
