Особняк Лунного цветка (СИ) - Наталья Герман
Он не оттолкнул меня даже после того, как я сдала в печать статью о его семье, не сказав ему об этом. Скрыл от отца, что автором была я.
С моей стороны это было сродни предательству, но я осознала это, когда было уже слишком поздно. Я поплатилась за свою гордыню и жадность жизнью своего лучшего друга.
На глаза навернулись слёзы.
Это я…я виновата в его смерти.
В груди образовалась огромная дыра, она давила и мешала дышать, мешала думать, мешала жить. Но я принимала факт того, что с этим грузом мне придётся существовать. Это плата. Плата за эгоизм.
На мои плечи бесшумно и нежно легла мягкая ткань пледа и я поспешно отпустила голову, вытирая слёзы.
— Ты вернулся?
Рядом со мной у камина устроился Егор и протянул покрасневшие руки к огню.
— Сегодня на удивление холодно, — мужчина широко улыбнулся, — но, теперь я спокоен, что мы в безопасности. Хотя бы на некоторое время.
Меня ужалило чувство вины.
— Прости.
Мужчина вопросительно изогнул бровь.
— За что?
— Ты попал в тюрьму из-за меня и…теперь в бегах…
— В этой жизни нужно попробовать всё, — мягко рассмеялся он, — мне всего-то двадцать восемь, столько всего впереди ещё.
— Это и пугает.
Егор смерил меня задумчивым взглядом, а затем развернулся ко мне и придвинулся ближе.
— Амина, на данный момент меня волнует только одно, — он приподнял моё лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза, — что на твоём безымянном пальце простенькое колечко, подаренное, чтобы создать иллюзию чувств между нами для стервятников, которые спят и видят, как бы меня сожрать, а тобой закусить.
Медленно он сократил между нами расстояние.
— Примешь ли ты мои истинные чувства? — он взял меня за руку и нежно коснулся губами её тыльной стороны и в этом жесте было столько трепета и тепла, что по моей спине пробежал табун мурашек. — Станешь ли моей?
— Но, я же простая журналистка…
— Очень талантливая журналистка, — улыбнулся он.
— И, твой отец… — договорить мне не дали мягкие, но требовательные губы, что так бесцеремонно накрыли мои.
— Да или нет, — прошептал он в кратком перерыве, между поцелуями, вызывая во всём теле сладкую дрожь.
И я ответила, опрокинув мужчину на спину и заведя его руки над головой, отрываясь от его губ только для того, чтобы сделать вдох и снова прильнуть к ним.
— Как понимаю, это да? — усмехнулся он, томно выдыхая.
— Да, — я прикусила его нижнюю губу, а затем провела по ней кончиком языка, будто оставляя печать, которую больше никто не сможет разрушить.
— Для этого ещё будет время, — мягко рассмеялся он, — позволь мне сделать всё, как положено.
Нехотя я отстранилась от ужасно соблазнительных губ и освободив мужчину, села рядом.
Егор поднялся с пола, устроившись напротив взял меня за руку и сняв с безымянного пальца тонкое колечко заменил его другим: оно представляло собой изящный маленький цветок, лепестками которого служили маленькие светло-голубые камни, в которых удивительно красиво отражался игривый свет огня, а стебелёк цветка нежно обвивал сам палец, изящно прижав к себе тонкие листочки.
— Оно прекрасно… — выпалила я, не найдя в себе сил оторвать взгляд от удивительного цветка.
— Ты знала, что сапфир считался камнем, что олицетворял спокойствие и бессмертие?
— Как луна, — улыбнулась я, на что Егор кивнул головой, — лунный цветок.
Медленно Егор переплёл наши пальцы и подался вперёд, прошептав в мои губы:
— Ну, а теперь, моя драгоценная невеста, можем продолжить.
Глава 17. Призрак, что стоит за спиной
Отрыв глаза, я осознала, что лежала на полу. Видимо прошло не так много времени, в противном случае, Даня бы уже вынес дверь.
Виски всё так же болезненно пульсировали, но, казалось, что постепенно боль сходила на нет.
Перед глазами плясали образы из видения, и я невольно бросила взгляд на правую руку, но…кольца на ней не было.
Судя по тому, что я видела, этот мужчина был мне очень дорог. Можно сказать…я любила его. Но, почему тогда я совершенно не помню его лица, да и…его самого могу с трудом удержать в памяти, будто мне что-то мешало, насильно вытесняя из сознания то, что я пыталась удержать.
— Егор, — имя слетело с губ так легко, будто я и впрямь произносила его в тысячный раз, и звучало так сладко, так нежно, что заставило невольно улыбнуться.
Медленно я поднялась с пола и направилась в ванную комнату. Казалось, что смыть с себя все тяжёлые мысли было жизненно необходимо. Слишком уж много их скопилось и дышать от них с каждым разом становилось всё труднее и труднее.
Тяжело вдохнув, я повернула металлические вентили, выпуская в ванную поток тёплой воды. С поверхности зеркальной плитки стен на меня смотрели усталые голубые глаза. Я коснулась кончиками пальцев тёмных кругов под глазами и моё отражение послушно сделало тоже самое.
— Мда, подруга, — грустно улыбнулась я, — паршиво выглядишь.
Отражение в зеркале молчаливо и грустно улыбнулось, а тем временем стянула с себя одежду и повесив её на настенные крючки, переступила через бортик ванной, медленно погружаясь в тёплую и приятную воду. Устроившись удобнее и почти полностью погрузившись в воду, я прикрыла глаза, постаравшись максимально расслабить собственное тело.
Где-то вдалеке слышался едва уловимый гул грозы, что ломился в окна, но это казалось уже таким привычным. Сколько времени мы провели в этом особняке? Неделю? Месяц? Казалось, что время потеряло свой вес, став невесомым и незаметным.
Я усмехнулась сама себе.
Этот особняк ломает меня. Это ясно, как белый день, рас уже меня начали посещать мысли о том, что я свыклась с ситуацией и нахождением здесь. Все мы, будто отбываем наказание здесь. И те воспоминания, что мне удалось восстановить, говорят о том, что по моей вине произошло что-то ужасное.
— Зачем ты пытаешься вспомнить? — послышался тихий голос, от которого по коже пробежали холодные мурашки. — Твои воспоминания были запечатаны не просто так.
Я резко открыла глаза, озираясь по сторонам.
— Кто здесь? — сорвалось с губ, а по спине медленно растекался липкий холод.
— Только ты, — усмехнулся голос, а я испуганно мотала головой, пытаясь понять, кто со мной говорил, но спустя мгновение моё внимание привлекло моё собственное отражение: девушка по ту сторону зеркальной мозаики смотрела на меня, а на губах играла хитрая улыбка, — и только я.
Моё "второе я" провело рукой по волосам, наматывая их на кисть и собирая в жгут, в
