Элли Маккей - Горец в её постели
В последнее время у нее было достаточно призраков. «Патетическая» лучше соответствовала ее настроению.
Намного лучше.
Закрыв глаза, она позволила музыке омыть себя. И как всегда, Чайковский унес ее. Прямо в романтический мир, наполненный самыми тайными мечтами.
Некое место, населенное храбрыми, темноглазыми рыцарями, улыбки которых сверкали так, что подгибались коленки, и которые жили своими глубочайшими страстями. Отважные и мужественные герои, которые ничего не боялись и любили так отчаянно, что могли бы повергнуть самого дьявола за даму своего сердца.
Мужчины, которые отдали бы последний вздох ради чести.
Или ради своей леди.
Мара вздохнула. Из-за такого мужчины она могла бы потерять голову. А пока она просто внимала Чайковскому и своей грезе.
Фантазируя о лихом рыцаре, который, как она всегда надеялась, появится и промчится галопом вниз по Керн Авеню, чтобы силой захватить ее и похитить. Он никогда не появлялся, но она продолжала цепляться за свою мечту. И звучащая сейчас, такая волнующая и красивая музыка помогла ей вызвать его образ.
Только по каким-то причинам его карие глаза загадочно превратились в зеленые.
Цвета морской зелени.
И они уставились прямо на нее.
Вздрогнув, она села прямо, широко распахнув собственные глаза.
Он стоял в изножье ее кровати.
В полных рыцарских регалиях.
Кровь Мары застыла.
– О-боже-мой!
Он прислонился к столбику кровати и сложил руки на груди.
– Моя леди, я очень сомневаюсь в его существовании.
Ее сердце понеслось галопом, Мара бросила взгляд на дверь.
Та была надежно заперта.
А большой обитый материей стул все еще блокировал дверь.
Она сглотнула.
– В-вы не можете быть здесь, – проскрежетала она, прижимая к груди подушку. – Я сплю. Если я закрою глаза, а потом открою их, вы исчезнете.
– Ты знаешь, что это неправда, Мара.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Ты должна знать, – ответил он с тенью упрека в голосе. – Я прибыл, чтобы доказать свои слова.
Она мигнула.
– Ваши слова?
– То, что я говорил сегодня, оказалось бесполезным, но это правда, а ты все еще сомневаешься во мне. – Под поднятым забралом шлема его глаза опасно сузились. – Я не лгу.
– Я не называю вас лгуном. – Ее пальцы вцепились в подушку. – Но то, что вы утверждаете, невозможно.
Он быстро извлек меч, позволив шипению стали ответить ей.
Мара быстро сглотнула, осторожно придвинувшись ближе к спинке кровати.
– Слушай, приятель, я не знаю, в какую игру ты играешь, но эта штука выглядит слишком реальной, чтобы спорить с тобой.
– Не делай ошибки, – сказал он, его глаза вспыхнули, как изумруды. – Этот клинок действительно настоящий, и я не играю ни в какие игры. Мне доказать остроту его стали?
Он двинулся к ней медленными шагами, и Мара завопила. Его меч мерцал, как будто светился изнутри, и даже Мердок был бы способен разглядеть своими слезящимися глазами, что его края были острыми, как бритва.
Определенно, это была не репродукция или сценический реквизит.
И когда он сделал выпад в ее сторону, она поняла, что умрет.
Но вместо этого ощутила только резкое движение воздуха у своего уха. Не успела она моргнуть, как он уже вложил ту штуковину в ножны и вернулся в изножье кровати.
В его латной рукавице качался локон ее волос.
Он сверкнул дьявольской усмешкой.
– Доказательств достаточно, распутница?
Мара уставилась на него, усмешка раздражала ее больше, чем распутница.
Она задрала подбородок.
– Это доказывает лишь, что вы взяли напрокат подлинный костюм, – бросила она ему. – И что у вас быстрые ноги.
Его усмешка исчезла.
– Ты сердишь меня больше пределов моего терпения. Прочь из моей кровати, женщина, и немедленно, или я отрежу больше, чем просто локон твоих волос.
Мара вспыхнула, уловив, где остановился его взгляд. Слишком поздно она поняла, что прижала подушку так сильно, что та сползла ниже ее грудей. И что один из сосков торчал выше края ее лифчика.
Она ощетинилась, гордость мешала ей прикрыться.
– Итак, вы развратны так же, как и грубы.
Его лицо потемнело.
– Прокаженная неверующая шлюха расшевелила бы меня больше, чем женщина с кровью Макдугаллов. Но знай: если бы я захотел тебя, – клялся он, качая перед ней локон ее волос, – я мог бы взять тебя быстрее, чем мой клинок добыл свой трофей.
– О! – на щеках Мары вспыхнул румянец. – Убирайся отсюда! Сейчас же!
– Как пожелаете, – он отвесил ей низкий поклон и направился к стене рядом с камином.
– Эй, оловянный солдатик! – крикнула она ему вдогонку. – Дверь в другой стороне.
Он продолжал идти.
Но через несколько шагов остановился и обернулся к ней.
– Мне не нужна дверь.
Он опять поклонился ей, на этот раз коротко.
А потом шагнул прямо через стену.
Глава 7
На следующий день рано утром Мара торопливо шагала по тропинке древней тисовой рощи. Старые деревянные указатели, размещенные на равном друг от друга расстоянии, уверяли, что она двигалась по направлению к конюшням Рэйвенскрэйга, но ее сомнения увеличивались с каждым изгибом и резким спуском извилистой тропы.
Больше похожая на оленьи следы, дорожка вела прямо через густые заросли деревьев, и каждый поворот открывал на краткий миг устье и контуры Внутренних Гебрид, бесчисленных островов, растянувшихся вдоль горизонта, словно туманные синие жемчужины.
Сердце Мары было переполнено чувствами, дыхание перехватывало от красоты ее новой родины.
Холодные воды, подмигивающие ей, выглядели такими же гладкими и синевато-серыми, как аспидный сланец. Темными и спокойными. И призрачный туман, клубившийся над покрытой рябью поверхностью, вовсе не вырисовывал очертания мужчины.
Испытывая чувство благодарности за это небольшое чудо, она покачала головой, ругая себя, что вообще рассматривала такую возможность.
Стояло просто прекрасное туманное утро. Ничего более.
Она даже могла слышать приятное журчание бегущего где-то недалеко ручья. Могла чувствовать запах сладковатой холодной воды, догадываясь, что путь ручейка пролегает параллельно тропинке.
И еще у нее возникло неприятное ощущение, что за ней наблюдают.
Мара нахмурилась, не в состоянии отрицать это.
Она просчиталась. Горячий Шотландец находился не там, над Устьем Ломе, паря в дрейфующей завесе морского тумана. Он был здесь, намного ближе. Разгневанный, опасный и потрясающе мужественный. Его присутствие ощущалось на всем протяжении рощи. Он словно насмехался и дразнил, и от этой мысли, ее пульс начал дико скакать, а каждый дюйм кожи покрылся мурашками.
