Стать Медузой (ЛП) - Хамм Эмма

Медуза коснулась ладонями живота, прижимала их к пока еще плоской поверхности.

— Я смогу выносить так ребенка? Я не создана рожать детей. Не так.

Сфено подползла ближе, толкая себя хвостом среди камней. Чешуя срывалась с ее боков, мерцала на камнях.

— Не знаю. Я не знаю, как ответить, Медуза. Ты не должна была нести это бремя.

Она не знала, было ли это бременем. Медуза не думала, что у нее будут дети. Она отдала все, согласившись быть жрицей Афины. И в таком облике? Как такое было возможным?

Ребенок все усложнял.

Ребенок от бога? Это было еще хуже.

Она не знала, как растить малыша, и она не хотела давать жизнь тому, что было создано таким ужасным образом. А если тьма и боль зачатия сделают ребенка похожим на того, кто его зачал?

Прижав сильнее ладонь к животу, она пыталась думать о том, каким будет ребенок. Как он будет выглядеть, если мать — змея, а отец — божество?

Она смотрела на сестер большими от паники глазами.

— Я не могу растить ребенка. Я ничего не знаю о детях.

— Вряд ли тебе придется многое делать, — Сфено сжала плечо Медузы. — Две сестры во всем тебе помогут. Но дети богов редко похожи на детей смертных.

Это у нее было. Ребенок бога. Дитя Посейдона.

Она отвернулась от сестер, ее снова стошнило. Желчь из желудка была на вкус как страх и ненависть к мужчине, который сделал это с ней.

Слезы обжигали ее щеки, она зарычала.

— Я убью его. Однажды я оторву ему голову. Я искупаюсь в его крови, и ощущение его ладоней на мне пропадет.

Слова ощущались приятно, но не были правдой. Медуза не могла такое сделать. Посейдон был неприкасаемым богом, и потому Афина превратила ее в монстра.

Афина. Богиня, которая бросила своих.

Дрожа, Медуза выпрямилась и расправила плечи. Она выживет, как переживала многое в жизни. Это не сломает ее, не покончит с женщиной, которой пыталась стать.

Эвриала тяжко и печально вздохнула.

— Мне очень жаль, Медуза. Я думала, хуже быть не может, но я ошибалась.

— Я не буду думать о невинной душе, как о худшем, — прошептала она. — Я не верю, что этот ребенок будет как он. Мы должны дать ребенку шанс, хоть и не хотим.

Ее подбородок дрожал, и она знала, что была на грани срыва. Но она хотела, чтобы этот ребенок не был похож на своего отца, и не из-за воспоминаний или боли в ее сердце.

Просто она не хотела больше быть одинокой.

ГЛАВА 24

Больше месяца в море.

Может, еще дольше.

Алексиос потерял счет после множества прошедших ночей, луна двигалась на небе. Даже созвездия теперь выглядели иначе. Он даже не мог найти полярную звезду. Она всегда вела его, где бы он ни находился.

Этот волшебный корабль унес их далеко от его родины. Далеко от материка, где он вырос, в простор океана, и он помнил, почему он ненавидел море.

Волны бушевали, постоянно двигались. Конца движениям не было. Жуткие киты плыли мимо них, выпускали воду в воздух.

И он не мог убрать соль с кожи. Она высыхала, трескалась вокруг губ и глаз. Все постоянно чесалось, и он хотел пресную воду. Немного появлялось на дне корабля, но вода всегда становилась затхлой до того, как появлялась следующая бочка.

Он устал. И он хотел ступить на сушу.

Но это не произойдет, пока они не доберутся до места, куда их отправила Афина. А эти Грайи жили далеко от человечества. Он боялся, что они больше не увидят сушу.

Он ненавидел это. Ненавидел каждую минуту. А что было хуже?

Персей был счастливее, чем когда-либо.

Парень просыпался с восходом солнца на горизонте каждое утро. Он говорил с Афиной, хотя Алексиос не был уверен, была ли там богиня. Алексиос ни разу ее не видел, и он не знал, выдумывал ли это Персей.

Но Персей просыпался, тренировался на палубе, чтобы тело выглядело как мужское, а не юношеское. Часы отжиманий, прыжков по палубе, поднятия тяжелых бочек.

Для Алексиоса в этом не было смысла, и он занимал себя работой на корабле. Он убирал. Он сматывал канаты, и мания, которая вела их корабль по морю, явно ценила, что ей не нужно было делать все.

И пока Персей становился крупнее от тяжестей, которые он поднимал каждый день, Алексиос худел. Его мышцы уже не выпирали, как раньше, а становились крепче от недель в море. Он работал, и его тело становилось подтянутым, как у моряка.

А потом они увидели остров.

Алексиос помнил истории о существах, к которым они плыли. Остров Кисфена был красивым и опасным. Три женщины были дочерями морских богов, они жили на острове, который был чуть выше океана. Тут не было зелени, ничто не могло выжить в таком изолированном месте. Просто голый камень и хижина в центре, дым поднимался в небо. Серый камень дома сливался с камнем острова, так что дом можно было и не заметить.

Алексиос смотрел, как земля приближалась. Корабль добрался до острова и остановился неподалеку от пляжа.

Персей присоединился к нему на носу корабля, вдохнул соленый воздух.

— Мы на месте, друг. Идем?

Он спрыгнул, словно бояться было нечего. Его храбрость смешивалась с глупостью в эти дни. Алексиос не знал, что ему поможет.

Ему нужно было присмотреть за парнем. И он тоже спрыгнул с корабля.

Они приблизились к дому, не пытаясь скрываться. Грайи были по силе равными богам, так что толку от попыток скрыться не было. Алексиос следил за входной дверью. Ждал, пока женщины появятся.

Персей подошел и постучал в дверь три раза.

— Грайи! У меня задание от Афины. Мне нужно с вами поговорить.

Ответа не было.

Персей оглянулся и поймал любопытный взгляд Алексиоса.

— Думаешь, они тут?

Алексиос оглянулся и ответил:

— Думаю, мы их увидим, если они тут. Может, они внутри.

Он остался бы в стенах дома. За безопасностью стен было только бушующее море. Почему три сильные женщины жили тут, он не понимал.

Персей повернулся и постучал снова. В этот раз стук был сильнее.

— Мне нужно с вами поговорить!

Может, они опоздали. Грайи куда-то уходили в определенное время года? Может, они навещали семью или… монстров, когда их не было дома.

— У тебя сладкие мысли, — прошептал голос ему на ухо. — Многие, которые сюда приходят, видят монстров, а не глубже. Но ты считаешь нас людьми, да, Алексиос?

Он застыл, мышцы онемели. Сглотнув, он смотрел на Персея, который тоже перестал двигаться.

— Вы одна из Грай?

— Да, милый мальчик. Можешь звать меня Дейно.

Ужасная.

Он снова сглотнул.

— А где ваши сестры?

— Энио в доме, — ответила она, голос был шелковым и тихим.

Энио была воином. Может, она сторожила их дом.

— А последняя? — прошептал он.

— Памфредо со мной, — ответила Дейно. — Но она не может тебя сейчас видеть, так что тебе придется развернуться, чтобы встретить ее. Вежливо здороваться, когда пытаешься ворваться в чей-то дом.

Алексиос не хотел признавать, что он дрожал, но он был уверен, что они с Персеем вот-вот умрут.

Юный герой повернулся, его лицо стало белым, как снег. Кто бы ни стоял за Алексиосом, это было нечто ужасное, раз даже герой нервничал.

Глубоко вдохнув, он взял себя в руки и развернулся.

Грайи были монстрами, он это знал. Но две женщины за ним были скорее трагичными, чем страшными. Это были старые женщины, они едва стояли на ногах. Их серая кожа была в пятнах от морского воздуха, тонкой, как бумага. У них не было глаз, вместо них были только зияющие дыры.

Волосы Дейно были более редкими, чем у сестры, и только это их различало. А еще в древних пальцах Дейно был глаз.