Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Энтони это не остановило.
— Лилиан! Вы... вы не просто королева! Вы чудо, сотворенное из солнечных лучей! Вы...
Комплименты Лиля прослушала с удовольствием. Интересно же! Почти, как в сериале! А дальше что?
Дальше были еще комплименты. И — пиковый момент, благо, альков, в который барон умудрился втолкнуть даму, при полном ее непротивлении (устраивать скандалы и сцены напоказ? Вот еще не хватало, лучше все оторвать по-тихому, кулуарно) был достаточно хорошо изолирован от окружающего мира.
— Я 1еряю от вас голову! Я безумно влюблен в вас...
Тонкая кисть выскользнула из пальцев мужчины.
Энтони приготовился заключить женщину в объятия и покрыть поцелуями — или заслониться от пощечины, бывало всякое, но чего он не ожидал, так это ленивых аплодисментов. И застыл статуей.
-э...
Вышло глупо, но — а как реагировать?
Лиля фыркнула.
— Достопочтенный Лофрейн, перейдите к сути дела?
— Э...
Вышло еще глупее. Но... к какой сути?
— Я ваши чувства я не верю. Договор на поставки подписан. Что еще вам от меня нужно?
Энтони собрался с силами.
— Вы, Лилиан. Вы и только вы. Вы пробуждаете в моем сердце...
— Тахикардию.
— Простите?
— Альдонай простит, — Лилиан фыркнула и аккуратно переместилась поближе к двери. — Барон, не тратьте ни свое, ни мое время. Ни единому вашему слову я не поверила, хотя, не спорю, изложено очень занимательно. Для моей дочери — в самый раз. А что до меня — приходите, когда дозреете поговорить откровенно. И не тратьте свое время на цветы и комплименты, не стоит. Все равно не сработает.
— Лилиан, вы меня не так...
— Поняла? Да нет, любезнейший Лофрейн, я все поняла правильно. А вот вы почему-то не можете говорить откровенно — воля короля?
И Лиле показалось, что в зеленых глазах барона блеснул огонь тревоги.
Или это ветер колыхнул свечу? И огонь на миг отразился в зрачках?
Черт его знает!
— Лилиан, почему вы мне не верите?
— Потому что вы врете? — предположила Лиля. И улыбнулась краешками губ. — Спросите разрешения сможем договориться. Авестер — хороший рынок сбыта.
Барон только рот открыл.
Он знал, что Лилиан Иртон — необычная женщина, но чтобы так?
— Лилиан... постойте!
-Да?
— Вы можете мне не верить...
Портьера, закрывающая дверь колыхнулась, скрывая женскую фигурку. Барон бросился вслед за ней, но...
Дверь уже была закрыта на засов. Снаружи.
А Лиля удалялась неспешным шагом. Через пару минут она пошлет слугу выпустить барона из заточения. Еще не хватало, чтобы за ней кто-то бегал по дворцу или продлевал эту сцену. Скучно...
Лиля не считала себя знатоком человеческих душ, но все же видно сразу!
Барон — врет. Это заметно.
Зачем он врет и почему именно ей? Это надо попросить Ганца разузнать. И что, и как, и где...
Что будет дальше?
Да посмотрим! Дальше будет видно!
Ага, вот и слуга...
Лиля достала золотую монетку из ридикюля на запястье.
— Друг мой, не откажите в маленькой услуге?
Монетка исчезла, как и не бывало, а слуга направился к алькову. Барона выпустят минут через десять, Лиля как раз успеет вернуться в зал. Эх, а надо бы — замуровать. Нашелся, тоже, умник!
И почему мужчины считают, что женщины любят ушами?
Слушают они ими, слушают, иногда даже верят услышанному (верят — не ушами). Но рано или поздно информация доходит и до мозга, и подвергается тщательному анализу.
фект человека двадцать первого века.
Жить быстрее, думать быстрее...
И не верить кому попало.
ф ф $
Энтони действительно не просидел долго за запертой дверью. Не прошло получаса, как ее кто-то открыл — и послышались шаги по коридору. Не Лилиан, она, в этих туфлях, двигалась совершенно иначе.
И какие красивые у нее ноги!
Она вообще очень красивая...
Тони не торопился выскакивать из алькова. Он дождался, пока спаситель отошел на достаточное расстояние, и только потом вышел. Оглядел себя, усмехнулся.
Поиграть изволите, ваше сиятельство? Поводить меня за нос?
Отказать?
Ах, ваше сиятельство, ну почему вы так упрямы? Я этого не хочу, но мне придется поступить... жестко.
ГЛАВА 5
Выезд на природу.
Лиля любила пикники.
Природа, лес, речка, тишина и спокойствие. Птицы поют, деревья шумят, речка играет на солнце серебристыми бликами, рыба пляшет, сосновым воздухом веет — и такой покой на душе!
Просто лежишь на одеяле, смотришь на всю эту красоту — и отдыхаешь. Не телом расслабляешься — внутренней сутью своей. Первобытной частичкой души.
А можно лечь на спину, раскинуть руки и смотреть в небо.
И тогда через какое-то время тебе покажется, что кроны деревьев, небо, облака и ты — все движется в едином ритме. И ты лежишь — и ощущаешь себя единым целым с землей, с этим миром, с небом, с ветром...
Ты — его часть.
А мир постепенно вползает в тебя и остается внутри. Такой уютный, спокойный...
И когда ты уезжаешь домой, в твоем сердце остается маленький осколочек лесного неба. Ты становишься сильнее, мудрее, лучше и чище. Ты становишься немного иной.
Меняешься ты — и меняется весь мир вместе с тобой. Лешка это понимал.
Они вместе ездили на природу, они вдвоем сидели у костра, глядели на закат, встречали рассвет...
Джее?
Джерисон тоже старался понять.
Он не умел отдыхать именно таким образом, для него выезд на природу был сопряжен с чем-то другим. Охотой, к примеру. Лилиан научила его рыбалке — и графу понравилось. Но чтобы просто сидеть и впитывать тишину?
Ощущать каждой клеточкой кожи спокойствие и умиротворение?
Этому Джерисон только учился.
А на выездах на природу...
Бр-р-р-р!
Это не камерный пикник, это серьезное светское мероприятие. Сложно организованное и достаточно формальное.
Сначала весь двор собирался в одном месте.
Потом кавалькада через весь город ехала на лужайку или в лес, которые были назначены для пикника. Выезда по-королевски.
Там половина придворных начинала охотиться на несчастных животных, а вторая половина друг на друга. Заключались союзы, прощупывались варианты...
Отдохнуть?
Полюбоваться природой?
Вот еще!
Интриговать надо, пока есть время и возможность. А то опередят, оттолкнут, подсидят...
Одно слово — тьфу!
В этот раз была предусмотрена не только охота, был предусмотрен еще и поэт. Как водится — знаменитый, именитый, родовитый и вообще лапочка и душка.
Боран Элевальский (Лиля подозревала, что имя придумано самим поэтом), очаровательный златовласый красавец лет двадцати, пользовался успехом у дам. На вкус Лилиан он был слишком метросексуальным, слишком хрупким,
да
