Любовь и ненависть - Оливия Вильденштейн

Он замолчал и перевёл взгляд на крошечные крыши и голубые мерцающие пятна под нами, которые были бассейнами.

— Представь, что эти слова делали с ним, — он сжал губы на долгое-долгое мгновение. — И со мной.

— Мне жаль, что ты страдал, потому что у тебя не было подходящего образца для подражания, Лиам. Мне жаль, что Хит породил всех этих внутренних демонов внутри тебя. Что он заставил тебя потерять веру в людей. Но я также видела, каким человеком ты можешь быть, когда сражаешься с этими демонами, и именно такого мужчину я хочу видеть своим Альфой.

Он снова перевёл взгляд на меня.

— Только Альфой?

— Лиам, ты хочешь меня только потому, — мои глаза скользнули по его чёрному V-образному вырезу, который дрожал от его дыхания, — что не можешь меня получить.

— Это неправда.

— Я девушка, которая сбежала от тебя.

Он закинул ногу на колено.

— Ты всё время подстёгиваешь меня. Ты единственная девушка, которая когда-либо осмеливалась это делать. Как я могу стать лучше, если всё, что я получаю — это похлопывания по спине и поглаживания моего эго?

Я слегка улыбнулась.

— Мне не нужно встречаться с тобой, чтобы подстёгивать тебя.

— Но это сделало бы вызовы и критику намного более приемлемыми, — сказал он, как только колёса самолёта ударились о взлётно-посадочную полосу.

Поясной ремень впился мне в талию так, что мой пупок врезался мне в позвоночник.

— Как насчёт того, чтобы попытаться быть друзьями? По словам Сары, я довольно хороший друг.

Вена на его шее всё пульсировала и пульсировала.

— Хорошо. Но никаких маникюров и педикюров.

Я фыркнула.

— По-твоему, мы только этим и занимаемся?

— Я думаю, что вы также обсуждаете обувь и размеры тампонов.

— Размеры тампонов?

Он ухмыльнулся.

Я взяла скомканную салфетку из подстаканника и бросила в него.

— Ах ты, задница.

Он отбил её рукой, затем поднял и засунул в свой подстаканник.

— Кстати, по твоим же словам, свидания и секс мешают концентрироваться, так что тебе следует отказаться от них до окончания дуэли.

Я улыбнулась, находя некоторое удовольствие в том, чтобы бросить в него его же словами.

— Замётано.

Улыбка исчезла с моих губ.

— Как насчёт того, чтобы поужинать на этой неделе?

— Лиам…

— Друзья ужинают вместе, не так ли?

— Они делают это, но…

— Но мы не можем?

Он встал, сжав свою сумку с вещами так крепко, что костяшки его пальцев побелели.

— Я поужинаю с тобой, но не наедине, — я встала и закинула рюкзак себе на плечо. — Мы можем пойти компанией.

— В эту компанию входит Август?

— Надеюсь.

Его зрачки запульсировали от раздражения.

— Хорошо, но не жди, что я буду вести с ним светские беседы.

— Я вообще не ожидаю, что ты будешь с ним разговаривать.

— Я спрошу Мэтта и Лукаса. Тогда, возможно, придут ещё девушки. Надеюсь, ты не против

— Если мне не придётся обсуждать с ними размеры тампонов, то да. Чем больше народу, тем веселее.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Она лишь едва заметно приподняла уголки его рта.

ГЛАВА 17

После приземления я попросила Лиама отвезти меня к Фрэнку.

Но я тут же осознала, что даже не позвонила заранее, чтобы узнать, была ли Эвелин дома. Я предполагала, что она будет там. Я всегда предполагала, что Эвелин будет рядом, когда она мне понадобится.

И действительно, когда я позвонила в дверь где-то после трёх часов дня, именно она распахнула дверь, и в воздухе разнёсся знакомый запах ментола и растительного масла.

— Querida!

Он обхватила меня своими крепкими руками и притянула к своей мягкой груди.

— Какой чудесный сюрприз.

Расцеловав мои лоб и щёки, и наверняка размазав свою красную помаду по всему моему лицу, она отстранила меня и оглядела с головы до ног. С тех пор, как мы переехали в Колорадо, она, казалось, всегда проверяла, нет ли на мне новых синяков, порезов или других признаков того, что я была ранена.

Когда её взгляд остановился на моём рюкзаке, она спросила:

— Что сделал Джеб на этот раз?

— Джеб?

— Ты с рюкзаком.

— О.

Она думала, что я приехала на ночь. Я улыбнулась.

— На самом деле я только что вернулась из поездки, и мне пришлось там ночевать.

— Ночевать?

Она приподняла одну из своих тонких чёрных бровей.

— Стоит ли мне сесть, прежде чем услышать эту историю?

Моя улыбка стала шире.

— Возможно.

Я снова вспомнила об охоте на медведя.

— Вообще-то, да. Если только ты не хочешь, чтобы я избавила тебя от некоторых деталей.

Она побледнела.

Да. Вероятно, ей не стоило знать о медведе.

Я взяла её за руку, подвела к дивану, и мы обе сели.

— Прежде чем ты начнёшь рассказывать, ты уже обедала?

— Я не голодна.

— Я не спрашиваю тебя, голодна ли ты. Я спрашиваю тебя, обедала ли ты.

— Я съела сэндвич в самолёте.

— В самолёте? Ты летала un avión4? Куда ты летала?

Сжав её мягкие от лосьона руки между своими, я начала с самого начала, но опустила нашу полуночную битву. Как раз в тот момент, когда я собиралась поговорить с ней об Августе, открылась входная дверь, и вошёл Фрэнк, его лоб блестел от пота, который он вытер предплечьем.

— Привет, Несс. Я слышал, что поездка прошла хорошо.

Эвелин развернулась на своём месте.

— Ты знал об этой поездке и не сказал мне?

— Эвелин, ты же знаешь, что я не могу делиться с тобой всеми событиями стаи. И не потому, что я тебе не доверяю, а потому, что я не верю, что кто-то не попытается вытянуть из тебя эту информацию.

Её дыхание сделалось таким учащённым, что мне пришлось сжать её руки.

Фрэнк подошёл к раковине и налил себе стакан воды, после чего вернулся в гостиную.

— Слышал о твоей охоте, — сказал он, опускаясь в одно из кресел. — Я горжусь тобой, малышка.

— Какой ещё охоте? — спросила Эвелин.

Я бросила на Фрэнка взгляд, от которого его глаза расширились, а потом опустились в стакан.

— Эм. Олень. Несс поймала оленя.

— Я никогда не видела, чтобы ты был так очарован стаканом воды, Фрэнк, — сказала Эвелин.

Он поднял голову, бросив на неё печальный взгляд из-под кустистых белых бровей.

— Она охотилась не на ciervo5, не так ли?

Фрэнк потянул за воротник своей пропитанной потом рубашки.

— Сегодня так жарко на улице. Я собираюсь сходить в душ. Вы, девушки, наверное, не