Екатерина Неволина - Два шага до рассвета
— Пришли. Будем ждать его здесь, — прошептала Жюли, отодвигая ковер и нажимая под ним неприметный рычаг.
Часть стены — совсем так, как я видела это в фильмах, отъехала, открывая вход в узкий темный коридор, откуда на меня тут же пахнуло сыростью.
— Входи, нам остается только ждать, — Жюли первой шагнула в полумрак потайного хода, и я последовала за ней.
Дверь закрылась, и нас поглотила тьма. Густая, чернильная тьма. Дотронувшись до ледяного камня, облицовывающего стены, я мгновенно отдернула руку и едва сдержала крик. Страх волной плеснулся в моем сердце. А еще меня кольнуло странное чувство, что это уже было со мной когда‑то… Причем совсем, совсем недавно.
Жюли молчала, и я, чтобы отогнать вертящийся вокруг меня шакалом страх, начала про себя считать.
«Один, два, три… Ну где же Артур?… Десять, одиннадцать… Должно быть, они поймали его! Лучше выйти и сдаться им прямо сейчас!.. Девятнадцать, двадцать, двадцать один… Нет, с ним все в порядке. Он уже идет сюда и появится с секунды на секунду… Пятьдесят три, пятьдесят четыре… Почему же его все еще нет?…»
Артур появился на числе сто шестьдесят семь. Сто шестьдесят семь раз я приходила в отчаяние, умирая от страха за него. Сто шестьдесят семь раз я возрождалась, доверившись зову надежды.
К обычному, чуть пряному запаху его туалетной воды, добавился запах дыма, но я прижалась к его груди, жадно вдыхая эту смесь.
— Все хорошо. Все в полном порядке, — прошептал он, гладя меня по волосам.
— Идемте, нельзя терять ни минуты, — напомнила нам Жюли.
И мы пошли. Впереди — она, затем — я, замыкал шествие Артур. Он сжимал мои пальцы, так что я почти не боялась, чувствуя особенное тепло его руки, а еще ту нежность и заботу, что лилась из его души в мою. Всякий раз, когда Артур был рядом, страхи отступали, словно дикие звери от яркого огня — огня его любви, что согревал меня даже самой темной ночью.
Мы шли и шли. Коридор казался бесконечным. Тускло‑серые, едва различимые в темноте стены и высокий потолок, смутно белеющий над головами.
Вдруг Жюли резко остановилась.
— Постойте. Здесь была дверь, я припоминаю. А вот и она. Сейчас попробую открыть.
Она принялась возиться с основательно проржавевшими засовами.
Предусмотрительность вампиров оказалась вовсе не на высшем уровне. Похоже, сотни мирных лет сделали их беспечными — ну как же можно содержать свои секретные ходы в таком ужасающем состоянии.
Мы ждали: коридор был слишком узок, чтобы мы могли прийти ей на помощь.
Но вот дверь наконец поддалась и стала открываться с воистину душераздирающим скрипом.
Я смотрела на небольшую странную комнатку, залитую серым, словно пыльным, светом и думала, что снова попала в один из своих кошмаров.
Я хотела закричать Жюли, чтобы она не входила туда, но голос не повиновался, а горло словно набили сухой колючей ватой. Даже Морковкин испуганно жался ко мне, предчувствуя беду.
— Полина, ну что же ты стоишь, пойдем, — Артур легонько подтолкнул меня в спину, и я, как и раньше Жюли, шагнула в эту комнатку.
Пьедестала, затянутого черным бархатом, здесь не было. Были только мраморные плиты и колонны, прислонившись к одной из которых стояла стройная фигура. Черные «лодочки» на высоченных шпильках, облегающие кожаные штаны, коротенькая куртка, открывающая пупок, небрежно откинутые за спину светлые волосы и холодные, ужасные глаза.
— Всем привет, — сказала Лиз, демонстрируя в улыбке слепяще‑белоснежные зубы, — а я уже заждалась. Знаете, когда‑то, в восемнадцатом году, я лично расстреливала предателей и трусов. Тех, кто в сто раз хуже последней белогвардейской сволочи. Давненько мне уже не приходилось заниматься этим.
Она смотрела только на Артура — лишь на него одного. Кем он был для нее — учеником, предавшим своего учителя? Или кем‑то более важным?…
— Извини, Лиз, но получилось, что мы теперь по разные стороны баррикады. Как я понимаю, ты пришла одна? — Артур тоже смотрел ей в глаза и потихоньку оттеснял меня себе за спину.
— Я видела тебя там, на пожаре, проследила, куда ты идешь, и решила преподнести на выходе небольшой сюрприз.
Артур понимающе кивнул. Мы с Жюли стояли неподвижно, ожидая исхода переговоров. Хорошо бы Артур внушил Лиз, чтобы она просто отпустила нас.
— Скажи напоследок, что такого в этой девчонке, что ради нее ты пошел против своего Дома и стал виновником гибели братьев?
Артур вздрогнул, и Лиз торжествующе усмехнулась:
— Да. Кое‑кто погиб в устроенном тобой пожаре. Прекрасная идея: уходя, подожгите дом. Можно поинтересоваться, кто автор?
Я низко опустила голову.
— Это неправда, Лиз, ты знаешь, что никто не мог погибнуть. Погорела электропроводка, и вообще там больше дыма, чем огня, — возразил Артур, закрывая меня от ее взгляда. Напрасно. Я ее даже не интересовала.
— Не мог или не погиб? Ты ушел слишком рано и не знаешь, как все пошло дальше. Огонь подчиняется лишь себе и ветру. А сегодня на улице ветрено. Знаешь ли, хорошая тяга. Сможешь ли ты жить дальше, зная, что на тебе смерть твоих братьев? — Лиз разглядывала его с нескрываемым любопытством.
— Я не живу уже шестнадцать лет, если ты не помнишь, — отрезал Артур.
— Правильно, — улыбнулась Лиз, и я поняла, почему у зверей улыбка является демонстрацией угрозы. — Кстати, а знает ли девчонка, почему тебя инициировали? Неужели даже не догадывается, что специально ради нее? Для того, чтобы подготовить для нее нужную приманку? Только сопоставьте даты. Славная парочка! Она родилась — ты умер!
Я закрыла уши руками. Только не слушать ее! Только не позволить ее словам снести мне голову. Лиз сейчас била изо всех сил, не жалея — и по мне, и по Артуру.
— Замолчи! — крикнул ей Артур.
Я чувствовала, что его зверь пробудился и ярость наполняет его. Мне не нужно было глядеть в темно‑вишневые глаза, чтобы знать, что они сверкают лютой злостью.
Лиз торжествовала.
— И что ты теперь сделаешь? Убьешь меня? Убить своего учителя — долг чести для каждого ученика? А теперь представь себе, что Полина, — она впервые назвала меня по имени, — однажды решит так же! Это же гораздо слаще, если учитель, которого ты убиваешь, вместе с тем является и твоим возлюбленным!
— Зачем ты пришла?! — выкрикнул Артур, шагнув к ней. Его руки были сжаты в кулаки.
— Чтобы убить тебя, — сказала Лиз, улыбнувшись.
Ее глаза сверкали холодным огнем, и я вдруг поймала себя на мысли, что она удивительно красива и смертоносно опасна.
— Ты хочешь драться со мной, — Артур кивнул, — ну что же, это справедливо. — Он неторопливо расстегнул ворот рубашки, снял и положил у подножья колонны куртку.
