Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова
На руках моего возлюбленного были перчатки, верхняя одежда застегнута на все пуговицы, но прикосновение щекой к щеке позволило понять, насколько сейчас холодно на улице. По Бенедикту всегда можно определить температуру окружающей среды. Поэтому он любил сидеть у камина, чтобы хоть так походить на людей.
В его темно–каштановых волосах поблескивали капельки дождя. Граф Винтерширский ненавидел цилиндры, считая их самыми неудобными головными уборами за все четыре века своего существования.
– Ты не один? – когда я выпуталась из его объятий и шагнула в сторону, чтобы не держать любовника на пороге, увидела, что за ним стоят еще двое. В их руках был черный гроб. – О, ты пришел ко мне со своей постелью?
– Пустишь пожить у тебя? – он сделал просящие глаза. – Потомки покоя не дают. Дед дай, дед подскажи, дед рассуди.
– Ну ладно, – растерянно согласилась я, наблюдая, как сноровисто по его кивку слуги потащили гроб на второй этаж.
Я побежала следом. Так и знала, что он захочет разместить свое дневное убежище в моей комнате.
– Только не у меня! – я обогнала носильщиков и собственным телом загородила проход. – Несите в кабинет. Там как раз висят портьеры, не пропускающие солнечный свет.
Бенедикт разочарованно щелкнул языком.
– Я ночами спать люблю, а не вести задушевные беседы, – строго произнесла я. – А днем я работаю. У нас с тобой не будет совпадать время сна и бодрствования. А в таком случае лучше иметь раздельные спальни.
Бенедикт не ответил. Проследил, чтобы гроб установили там, где он хочет и, выпроводив слуг, изволил раздеться. Аккуратно повесил в шкаф кашемировое пальто, попутно смахнув с него несуществующую пылинку. Бенедикт всегда одевался по моде, не уставая следить за ее капризами. Красивый мужчина должен быть красив во всем.
Оставшись в жилете поверх тонкой рубашки и в ладно сидящих бриджах, он прошел, словно был хозяином дома, в гостиную. Не торопясь разжег камин. Налив себе вина, сел в кресло. Водрузив длинные ноги в дорогих балморалах на мягкий пуф, задумчиво уставился на огонь.
– Я пошла спать? – спросила я, поеживаясь.
– Сначала расскажи, что с тобой произошло.
Я потерла ногу о ногу. Не сообразила надеть тапочки, торопясь открыть дверь. Заметив, что я стою босиком, Бенедикт отложил бокал и поманил меня.
– Садись на колени. Так и тебе, и мне будет теплее.
Я послушно села, обхватив его шею руками. Нечасто мне доводилось пялиться на него с такого близкого расстояния. Обычно, стоило ему пройти в мою спальню и начать раздеваться, я задувала свечу.
Не знаю, то ли воспитание, полученное в пансионе при монастыре, делало меня такой стыдливой, то ли я боялась, что любовник заметит несовершенство моего тела. И ноги не такие длинные, как хотелось бы, и грудь – одно недоразумение, и талия не так тонка, как у других девочек. Я ненавидела корсеты, всегда халтурила и зашнуровывала их слабо, и в этом монахини видели причину моей «толстой» талии.
Бенедикт же казался мне совершенством. Боже, как же я любила его!
