Между решениями (ЛП) - Джинджелл Вэнди
Детектив тоже выглядел удивлённым, но ответил:
— Да, несколько. У меня есть копии всех тех, что вошли в моду, но есть ещё несколько доступных. Вам нужны все?
— Я полагаю, не копии, — сказал Атилас. — У нас произошла… авария с нашим компьютером. Может быть, ты будешь так добр показать нам, что у тебя есть?
Туату открыл рот, покачал головой и снова закрыл его. Вместо этого он достал свой телефон и сказал:
— Я даже спрашивать не буду. Здесь. Посмотрите сами: первый пример — просто пример, как они действуют, но вам он, вероятно, тоже понадобится.
Он положил свой телефон на кофейный столик, затем нажал кнопку воспроизведения на блестящем экране смуглым пальцем с розовой подкладкой и откинулся на спинку стула рядом со мной. Напротив нас оба, Зеро и Джин Ён, подались вперёд. Было облегчением видеть, что внимание Джин Ёна сосредоточено на чём-то другом, а не на мне, но он всё равно позволил своему взгляду скользнуть по моему лицу, словно тёплому солнечному лучу, медленно и задумчиво, когда он наклонился вперёд.
Детектив Туату бросил на меня косой взгляд, который я постаралась проигнорить, и Джин Ён, должно быть, заметил его, судя по тому, что он мельком взглянул на свой правый клык. Атилас, со своей стороны, слегка наклонился, чтобы заглянуть поверх чашки, и задумчиво уставился на экран телефона, пока шло первое пятнадцатисекундное видео, сопровождавшееся яркой вспышкой цвета и звука.
Зеро смотрел на него, пока оно не закончилась, и я с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Судя по выражению лица Туату, у него была примерно такая же дилемма, хотя я предположила, что именно состояние ребёнка, с которым он был сегодня утром, удерживало его от того, чтобы поддаться порыву.
— Что, — спросил Зеро, понизив голос почти на целую октаву, — это было?
— Это ребёнок танцует и подпевает под песню, — услужливо подсказала я. — Они загружают это видео в то приложение, как оно называется?
— Click-Clock или что-то в этом роде, я полагаю, — сказал Атилас, удивив меня больше блеском веселья в его глазах, который свидетельствовал о том, что его заявление было тонкой шуткой над его собственным статусом дедули, чем тем фактом, что он, очевидно, точно знал, о каком сайте мы говорим. — Без сомнения, это отсылка к ужасающему шуму на видеозаписях.
— Почти угадал, Дедуля, — сказала я. — Это, блин, впечатляет: у тебя где-то ещё спрятан компьютер?
— Вовсе нет, — ответил Атилас. — Я просто обращаю внимание на то, чем занимаются дети в последнее время. С некоторых пор приложение поражает меня своей восприимчивостью к манипуляциям. Похоже, я был не единственным, кто так думал.
— Я не думаю, что дело в сайте, — сказал Туату. — Это просто место, куда загружаются видео. Я думаю, что это… ну, я действительно не знаю, что это такое, но я не думаю, что сайт имеет к этому какое-то отношение. Если бы это было так, у нас были бы видеозаписи со всего мира, но они есть только здесь, в Хобарте, на набережной.
На кофейном столике видео прокрутилось само по себе и началось снова, что, должно быть, заворожило Зеро так же, как меня завораживают пауки, потому что он уставился на него, слегка приоткрыв рот, как будто не мог отвести взгляд, пока оно снова не закончится.
Когда это произошло, он сунул телефон обратно Туату.
— Что это? Зачем кому-то понадобилось это делать? И зачем ты показал мне это видео? Никто не падал и не пытался покончить с собой.
— Не спрашивай меня, зачем они это делают, — сказал Туату. — Я старый и сварливый, и не важно, сколько раз Северный пыталась меня заставить — не обращай внимания. Я показал его вам, потому что хотел, чтобы вы поняли формат, в котором появляются эти видео. Как только они попадают на сайт, ими делятся в других социальных сетях, но именно с этого всё и начинается.
— Покажи мне одного из настоящих, — попросил Зеро. Возможно, он был слегка раздражён, но по нему всегда трудно сказать наверняка. Я знаю его лучше, чем кто-либо другой, за исключением Атиласа, и даже мне иногда было трудно разобраться в его эмоциях. — Теперь, когда я понимаю формат…
— Уверен в этом? — спросила я, ухмыляясь. — По-моему, ты этого не понимаешь.
Не обращая на меня внимания, он сказал детективу Туату:
— Теперь, когда я ознакомился с форматом, нет необходимости показывать мне бесполезные ролики.
На этот раз короткий взгляд, который бросил на меня Туату, был полон смеха. Он был достаточно обеспокоен своим здоровьем, чтобы не улыбнуться Зеро так, как это сделала я; он просто провёл пальцем по экрану и нажал «Воспроизвести» на следующем видео.
— Это первое видео, — сказал он. — Нам удалось убрать с сайта фотографию девушки, падающей на палубу, но этим фотографиям пока ещё разрешено там находиться. Нам понадобится активное международное сотрудничество, если мы хотим что-то сделать с остальными. Крови недостаточно, и я почти уверен, что официальная позиция заключается в том, что это просто шутка.
— Я прикажу их убрать, если мне покажется, что это может поставить под угрозу расследование, — сказал Зеро.
Брови Туату поползли вверх.
— Полагаю, ты всё-таки для чего-то полезен, — сказал он, но произнес это довольно тихо, так что я решила, что он обращался ко мне.
На кофейном столике долговязый пятнадцатилетний мальчик в обтягивающих джинсах танцевал по поверхности телефона Туату под бодрые звуки «Walkin‘ On Sunshine», заходя в дверной проём и выходя из него, а затем снова выходя на палубу. Я могла бы подумать, что он на самом деле слушает песню, если бы не знала его лучше: он не подпевал губами, но его лицо сияло, и он не сбивался с ритма.
— Он отбивает все нужные ритмы, — пробормотала я, подперев подбородок рукой.
Сидящий напротив меня за кофейным столиком Джин Ён встретился со мной взглядом: на этот раз, вместо провокационного или вызывающего, в нем была задумчивость.
— Она права, Хайион, — сказал он Зеро. — Этот мальчик танцует так, как будто слышит саму музыку; этот росчерк, — он постучал по экрану, где мальчик двигал плечами в точном соответствии с длительностью медного росчерка, — находится в нужном месте. Он ведёт себя так, как будто следует за ним, как танцор.
— Блин, — сказала я, уставившись на него. — Ты умеешь танцевать?
— Конечно, я умею танцевать! — сказал он, задирая нос. — Я очень хороший танцор. Меня знают во всех клубах Сеула, и…
— Да ну? — перебила я его. — В каких клубах? Потому что ты не можешь слушать эту старую как мир песню и знать, где что находится, а потом пытаться сказать мне, что ходишь в обычные клубы.
— Я самый быстрый танцор свинга в Сеуле, — холодно сказал он. — Увидишь.
— Блин, посмотрим! Я не поеду за тобой в Южную Корею, чтобы смотреть, как ты танцуешь в клубах!
— Естественно, ты не будешь смотреть; я научу тебя…
— Джин Ён, — сказал Зеро резким и уничтожающим голосом, — если ты собираешься разговаривать в гостиной со всеми остальными, потрудись убедиться, что все тебя понимают.
Я села немного прямее.
— Вот же блин! Он может это сделать? Исключить вас двоих?
— Мы не говорим по-корейски, Пэт, — сказал Атилас. — Если Джин Ён решит не переводить для нас…
— Я думала, вы, чуваки, сами это делаете?
— Да, — холодно ответил Зеро. — Но если он решит нас исключить…
— Что это ты делаешь? — спросила я Джин Ёна.
Джин Ён пожал плечами, и я заметила, как его губы слегка изогнулись.
— Это наше дело, а не их.
Я увидела, как губы Зеро сложились в слово «наш», между бровями пролегла глубокая складка, и, прежде чем он успел сказать что-либо ещё, он поспешно сказала Джин Ёну:
— Нет никакого «нашего»! Просто говори со всеми! И, прежде чем ты снова начнешь болтать о танцах, всё, что нам нужно знать, это то, что этот парень, возможно, слушал песню вживую, верно?
Джин Ён слегка кивнул.
— Kurae.
— Разве не поэтому мы слушаем эту песню? — спросил Зеро, но его взгляд был прикован к Джин Ёну, а не к телефону. — Он танцует под неё и одновременно записывает её?
