Ведьма и Ворон - Drabble_NK
«Она считает меня красивым?!» — Северус Снейп уже начал растекаться лужицей от удовольствия, а тут резко подобрался от удивления.
— Не ревнуй, ты все равно красивее! — выдала вдруг она.
А потом убрала от него свою руку и сказала, загадочно глядя в его черные кругленькие глазки:
— Мне пора на ужин, а тебе лететь!
Выпуская его, проговорила вдруг совершенно серьезно:
— Можешь прилетать еще! Но если снова надолго пропадешь, это будет уже навсегда!
А потом на мгновение прижала губы к его клюву.
...
На ужин в Большой зал профессор Снейп опоздал. Он долго стоял во дворе школы, пытаясь понять, что это вообще было? Почему она вела себя так? Звала его на ты. Улыбалась. Гладила. Не заставила преображаться. Вообще не заговорила с ним о его поведении! И о том, что он — это он!
Но так ни до чего и не додумался.
Он ворвался в главные двери, когда уже подали десерт, и промчался через зал, и его мантия развевалась, как крылья парящей птицы.
Сел на крайнее свободное место, не проходя вглубь стола до своего обычного стула.
На самом деле он сел рядом с профессором Грейнджер, но, он надеялся, этому никто не придал значения.
— Северус, мы разговаривали об анимагии! — заговорил с ним веселым голосом профессор Флитвик. — Пытались представить, кто в кого мог бы обращаться! Минерва вон кошка. Все решили, что я был бы мышкой, а Гермиона сказала, что белкой или собачкой чихуахуа, я не знаю, что это за порода, Гермиона обещала найти фото.
— Поздравляю, Филиус! — процедил Снейп.
Поскольку все привыкли к его брюзжанию, Флитвик всё так же жизнерадостно продолжил:
— А про тебя Гермиона сказала, что ты мог бы быть птицей, большой черной птицей, она считает, что твой шнобель такой же выразительный, как клюв у ворона, и волосы такие же черные, как его перья. Мы даже немного посмеялись над мисс Грейнджер, она, понимаешь ли, считает тебя красивым! А Минерва видит тебя котом, причем не черным, а скорее рыжим, у тебя, говорит, пластика, как у кота!
— Вот поговорить вам больше не о чем, — проворчал Снейп, подобревший от того, что Гермиона Грейнджер, оказывается, в самом деле считает его красивым, и даже не скрывает этого.
— Не бурчите, профессор! Вам не идет быть злым! — проговорила вдруг Грейнджер.
Все за столом засмеялись.
А потом, повернувшись к нему, с уже знакомой ему насмешкой она очень тихо спросила:
— Порезать вам яблоко, сэр? Или вы предпочтете консервированных кузнечиков?
И слегка дотронулась до его руки своей рукой. И это прикосновение вызвало в его теле и душе тоже уже знакомый ему трепет.
4 серия.
А поцеловать?
Обычно он прилетал к ней пару раз в неделю по вечерам. Может, прилетал и чаще, да она не каждый вечер была у себя.
Если он своим стуком в окно отвлекал ее от книги, она просто начинала читать вслух с того места, где остановилась, а он слушал, как звучит ее голос и иногда думал, как ему повезло встретить такую умную волшебницу. Если ела что-то вкусное (фрукты, ягоды), она делилась с ним. Если проверяла домашние задания, он пристраивался рядом, слушал ее замечания и либо соглашался с ними, либо нет.
А иногда она просто держала его в руках, задумчиво и ласково смотрела на него и молча гладила его перья.
А когда он улетал, всегда на прощание чмокала его в клюв.
— Только не наделай на ученические пергаменты, пожалуйста! — как-то предупредила она его. Он тогда видимо оскорбился и предпочел попросить, чтоб она его выпустила.
Это было самой большой проблемой их дружбы. Он очень стеснялся особенностей, вызванных его птичьим телом. Но она больше не поднимала эту тему и молча убирала за ним то с помощью магии, то с помощью магловской влажной туалетной бумаги.
Если, конечно, не считать проблемой то, что дружила она исключительно с его анимагической формой.
В повседневной жизни они почти не общались. Но он перестал язвить по ее адресу и нападать на нее на педсоветах. И садился за столом по время обедов в Большом зале рядом с ней. Только она больше не предлагала ему ни маринованных кузнечиков, ни полудохлых тараканьих личинок. И не трогала его за руку. И почти не улыбалась ему.
Однажды ему очень активно не понравилась одна ученическая работа. Гермиона ее еще не читала, проверяла другую, а он сидел на краю стола и смотрел в верхний в стопке непроверенных работ пергамент. И вдруг начал хлопать крыльями, что-то бурчать, токая и покаркивая, попытался клювом обратить ее внимание на какие-то конкретные слова в работе.
— Прости, но я тебя не понимаю! Преобразись и объясни по-человечески! — проговорила она, не отрываясь от проверки пока еще не этого эссе.
И поэтому она пропустила тот самый момент... Не увидела, как он слетел со стола и превратился в профессора Снейпа. Поняла, что произошло, лишь услышав его голос:
— Смотри, Гермиона, здесь...
Изо всех сил она старалась делать вид, что ничего особенного не случилось.
Он был деловит, она его внимательно слушала, потом они вместе написали рецензию на ученическое эссе, и он собрался уходить.
Она встала проводить его.
В дверях он задержался и вдруг спросил:
— А где мой поцелуй?
Она улыбнулась ему ласково, как всегда улыбалась черной птице, провела пальцами по его и в самом деле мягким волосам и легко тронула губами кончик его носа...
Хэппиэнд.
КОНЕЦ
