Ревнивый раб долины песков - Анна Жнец
— Что это у тебя?
Только сейчас я заметила, что А́йан (такое имя значилось в бумагах) прижимает к груди резную деревянную шкатулку.
Эльф густо покраснел, опустив ресницы:
— Игрушки, госпожа. То, что развлечет вас и подарит вам наивысшее наслаждение.
Рядом громко запыхтели. Эльдарион открыл было рот, явно собираясь как-то прокомментировать слова раба, но, похоже, вспомнил мое недавнее замечание и с угрюмым видом стиснул зубы. По бокам его челюсти заходили желваки.
В питомник мы приехали на трех верблюдах. Мой охранник посадил Айана за собой, и наша процессия неторопливо двинулась по пустыне в сторону городской стены.
Солнце клонилось к западу. Юноша нервничал, вероятно, гадая, каким будет его новый дом, добра ли хозяйка, изменится ли его жизнь к лучшему. Всю дорогу до моего поместья Эль что-то говорил ему с суровым лицом. Я надеялась, что он пытается успокоить нового раба, но, слушая его, Айан лишь сильнее бледнел щеками.
Когда пришло время слезать с верблюдов, мой новый невольник весь трясся и был ни жив ни мертв.
— Что ты ему сказал? — набросилась я на своего друга детства, на что тот ответил незнакомой злой ухмылкой.
— Ничего. Просто объяснил правила поведения в доме.
— И какие же у нас правила поведения?
Взгляд Эльдариона скользнул по моему телу, и от этого взгляда соски под платьем встали торчком. Прежде эльф не смотрел на меня так — жадно, откровенно, с тьмой, клубящейся в широких зрачках.
— Пойду размещу его в пристройке для рабов, — прохрипел он, глядя на мои губы.
— Это может сделать старуха Иримэ.
— Нет, я сам.
Властным жестом он подтолкнул Айана к черновому крылу и повел его за собой по коридору, освещенному масляными лампами. Ноги юноши заплетались. Он все оглядывался на меня через плечо, словно молил о помощи.
Распрощавшись с Хатиль, я поднялась к себе в спальню, села перед зеркалом и принялась медленно расчесывать гребнем свои длинные иссиня-черные волосы. Тьма за окном сгущалась. Спустя какое-то время за стеной раздались шаги. Шелестящие, неуверенные. Не решительная поступь моего охранника и не слоновий топот старой тучной служанки. Я опустила гребень на колени и прислушалась к звукам в коридоре.
Вскоре дверь в спальню отворилась. На пороге застенчиво мялся мой новый раб для утех. Лицо его было бледным, глаза — опущены долу, губы дрожали. К груди эльф прижимал знакомую деревянную шкатулку.
— Я не звала тебя к себе.
— Ночь за окном, — шепнул Айан хриплым голосом и скосил глаза вбок, словно там, в коридоре, за пределами моей видимости, кто-то был — стоял и слушал наш разговор. — Время для удовольствий и любви. Не гоните, прошу. Позвольте ублажить вас, госпожа.
Он вошел в комнату, весь какой-то нервный, неуклюже-деревянный, похожий на марионетку из кукольного театра. Казалось, он не хочет здесь быть. А если не хочет, то зачем явился?
Прежде чем затворить за собой дверь, Айан снова посмотрел на кого-то в коридоре.
— Кто там? — спросила я.
— Никого! — он вздрогнул и, бледный, распластался спиной по закрытой двери.
Я решительно поднялась с кровати, отодвинула его в сторону и выглянула наружу. Коридор был пуст, лишь в его конце, на повороте к лестнице, скользнула по стене тень.
Хмыкнув, я вернулась в комнату.
— Ты только приехал, еще не освоился. Отдохни. Я позову тебя завтра.
— Нет, госпожа, прошу, нет! — Айан затряс головой и покосился в сторону двери. — Я хочу порадовать вас, сделать вам приятно, доказать, что из всех рабов питомника вы не зря выбрали именно меня.
Он смотрел с мольбой — так, будто от моего ответа зависела его жизнь, а меня не покидало ощущение какого-то подвоха.
___________
Визуал Эльдариона.
1.
2.
3.
4.
Глава 4
С глухим стуком шкатулка с игрушками опустилась на тумбочку у двери.
— Госпожа, — осмелев, Айан взял меня за руки и подвел к постели. В иссушающей жаре пустынного лета его ладони были удивительно ледяными, эльфа слегка трясло, будто от холода.
— Госпожа, — раб мягко усадил меня на кровать, сам встал передо мной на колени и принялся покрывать поцелуями мои пальцы. Его томный шепот завораживал, лишая воли. — Госпожа, вы прекрасны, вы само совершенство. Я так хочу вас.
Тяжело дыша, он прижал мою ладонь к своему паху. Сквозь тонкую ткань шаровар я ощутила твердость и жар его возбужденного члена.
— Позвольте мне. Молю.
Его восставшая мужская плоть пульсировала под моей рукой. Бугор в штанах раба рос, крепчал, вздрагивал от приливающей крови, толкаясь мне в ладонь.
Айан был красив. Конечно, не так красив, как Эльдарион, но гораздо-гораздо привлекательнее моего покойного мужа, который годился мне в отцы. Каждый раз, когда мне приходилось делить с Назарином постель, я молча глотала слезы. Мне, молодой и стройной, хотелось сгорать от страсти в объятиях такого же молодого и стройного любовника. Сегодня моя мечта могла исполниться. Впервые под моими пальцами были не дряблые складки сала, а тугие рельефные мышцы.
Трогать Айана было приятно. Его гладкую мускулистую грудь, пусть и не такую сочную, выпуклую, как у моего друга детства. Его подтянутый живот, пусть и без отчетливых кубиков пресса. Его бойкий молодой член, готовый порвать штаны.
— Госпожа, расслабьтесь. Отдайтесь моим умелым рукам и получайте удовольствие. Я все сделаю сам.
Я не заметила, как спина коснулась матраса.
Где-то на краю сознания жужжала назойливой мухой смутная тревога, тонко звенел колокольчик беспокойства, но я уже не могла сопротивляться охватившей меня неге. Мне хотелось познать ласки красивого мужчины. Впервые разделить постель не со стариком. Понять, что такое оргазм, о котором постоянно с придыханием твердила Хатиль. Назарин считал, что женщины не созданы для удовольствия, что наслаждение — это удел мужчин. Но что, если он ошибался?
— Доверьтесь мне, — шептал Айан, словно коварный демон пустыни, что искушает одиноких путников и влечет их за собой навстречу песчаной буре. — Я знаю, как сделать вам хорошо. Вы доверяете мне?
—
