Мастера вызывали? - Натали Р.
— Нельзя же столько работать! — Тереза возмущенно поставила перед Ильтеном чашку с чаем.
Он воззрился на нее.
— А сколько, по-твоему, надо работать?
Она всплеснула руками.
— Ну не целыми же днями!
— Но, Тереза, такое у меня расписание. — Он пожал плечами.
— Ты работаешь больше, чем раньше, — обвинила она, — а получаешь меньше! Где логика?
— Тебе ведь не нравилась моя работа, — устало напомнил он. — Я ушел на другую. Ты сама этого хотела.
Тереза недовольно фыркнула. Она хотела вовсе не этого. Не того, чтобы он работал больше, а получал меньше. Она хотела лишь избавиться от круговорота доставучих невест. А теперь выходит, что они чересчур потратились на межпланетный перелет, а новый уровень зарплаты Ильтена не позволит ей путешествовать по планете, как на Т1. Хорошо еще, что Терм взял на себя расходы по постройке пентаграммы. С этой идеей Терезе было бы тяжело расстаться.
И того, что Ильтен станет ежедневно пропадать на работе, она тоже не ожидала. Она думала, он будет с ней. Вдалеке от гадских невест они обретут возможность узнать друг друга получше, притереться — а там, глядишь, и сладится… А что в итоге? Они друг друга почти не видят!
— Мне скучно одной в этой пустой квартире, — предъявила она претензию. — Тебя постоянно нет дома!
— На Т1 я постоянно находился дома, — возразил Ильтен. — А ты ворчала.
— Я не на это ворчала, дерево стоеросовое! А на твоих чертовых невест, будь они неладны. Ты не со мной общался, а с ними!
— Теперь я провожу с тобой все свободное время.
— Как же! Ты все время пялишься в телевизор. Или в тарелку, или в чашку. Только не на меня!
Он вздохнул.
— Тереза, когда я смотрю на тебя, мне хочется тебя обнять. Что ты сделала в последний раз, когда я попытался?
— Увянь, — обиженно буркнула она и угрюмо засопела. А нечего было руки распускать! Огреб по заслугам. Ничего, походил неделю с синяком под глазом, небось не умер.
Натура Терезы требовала деятельности. С утра до вечера, пока Ильтен был на работе, она слонялась по квартире или по улице, изнывая от тоски. Поначалу она каждый день убирала квартиру, смотрела новости, ходила по магазинам. Потом надоело. Чистую квартиру убирать неинтересно, в интернете пишут одно и то же, для магазинов нужны деньги, а этот чурбан Ильтен опять установил лимит на расчетную карточку. Понять его можно: зарплата уже не та, — но как же мерзко! Тереза пыталась спать днем, но ночью ее стала мучить бессонница. Еще немного, и она окончательно опустится до уровня тиквийских женщин, которые полжизни проводят в ожидании мужа с работы, а вторую половину — в созерцании его у телевизора. Так жить нельзя!
И она повесила объявления на своем доме и нескольких соседних: «Ремонт телевизоров, радио, телефонов, компьютеров, пси-аппаратуры». Немного подумала и добавила: «Мелкие услуги электрика». И приписала телефон.
Позвонили на следующий же день. И весьма удивились, что на звонок ответила женщина. Но еще больше было удивление клиента, испытывавшего проблемы с запуском компьютера, когда женщина явилась к нему на порог с ящиком инструментов.
Тереза долго думала, как одеться. Дома она всегда занималась ремонтом в брюках и рубашке. Широкие капроновые рукава платьев и воздушные юбки плохо совместимы с паяльником и отвертками. Но ходить в брюках по улице совсем никуда не годится, это она понимала. Помаявшись, надела самую простую из имевшихся юбок — старую, первую из купленных в Тикви, когда Ильтен еще не объяснил ей, насколько роскошно должна выглядеть замужняя женщина. Обычная прямая юбка из синего льна — или чего-то похожего, вряд ли в Тикви растет лен. По бокам — небольшие разрезы. Нормальная одежда для Земли, но здесь приходилось использовать ее лишь как нижнюю юбку, напяливая сверху конструкцию из дорогих кружев. Не буду надевать кружева, решила Тереза. Я же ремонтник, а не девочка по вызову. Блузку выбрала шелковую, с голубыми сетчатыми вставками и люрексом — невзрачных просто не имелось. Главным достоинством этой блузки было отсутствие оборок и кисточек и узкие рукава.
Хозяин, открывший двери, застыл на пороге с отвалившейся челюстью. Н-да, женщина остается женщиной — хоть в простой синей юбке, хоть в сверкающем кринолине.
— Мастера вызывали? — Она помогла мужчине справиться с оцепенением.
— А… да. — Он захлопнул челюсть, но дар речи обрел не полностью. — Вот. — Он посторонился и простер руку в сторону компьютера. — Это…
Беглого осмотра оказалось достаточно чтобы прийти к выводу: надо паять. Тереза прихватила изрядно отросшие волосы обручем, чтобы не мешались, присела перед системником. Мужик наблюдал слегка вытаращенными глазами, боясь пошевелиться. Терезу охватило озорство: может, подарить клиенту бонус, показать якобы в случайном движении ножку или краешек груди из блузки вывалить? Она тут же сама себя одернула. Мужик, конечно, порадуется, и к гадалке не ходи, но как бы не потерял контроль над собой. И без того едва дышит, вся кровь из мозга ушла и сконцентрировалась в другом месте. Тереза быстро, без всяких провоцирующих жестов и поз спаяла сетевой шнур, включила компьютер для проверки, тот послушно бибикнул и стал загружаться.
— Пятьдесят единиц. — Она назвала цену от балды, не имея понятия, сколько обычно берут местные ремонтники.
Мужик без звука протянул расчетную карточку. Она растерялась. Аппарата у нее, разумеется, не было.
— Наличные? — с надеждой спросила она.
Клиент замотал головой. Ох уж эти тиквийцы, привыкли к картам, многие не держат под рукой денег на всякий случай, а случай-то вот он.
— Сможете перевести на счет? — Она указала поворотом голову на компьютер и, видя, что клиент не в теме, пояснила: — Через банковский сайт.
Ей пришлось еще и учить мужика, как это делается. Чему их только в школе обучают? А не взять ли дополнительную плату за консультацию, подумала она. Ох, нет — это же еще одна банковская операция, бедняга не осилит.
Когда она собрала инструменты, мужик задал ей первый осмысленный вопрос. На редкость идиотский:
— Э-э… Вы женщина?
И вот тут она не удержалась.
— Нет! — сказала она, пропустив массу междометий и экспрессивных глаголов. — Я трансвестит.
С мужиком произошла удивительная метаморфоза. Лицо приняло человеческое выражение, и он сразу стал гораздо симпатичнее, перестав выглядеть дауном, страдающим запором.
— А-а… — Он
