Плетения Судьбы. Не потерять себя - Татьяна Мираббилис
Возле Сенти стояла сильно загоревшая девушка со знакомой фигурой и крупными волнами волос. И одежда… Такой у Эрилии не было… Изящную фигуру плотно утягивали змеиные шкуры всех мастей. На плечах и бедрах они заканчивались оскаленными мертвыми пастями. Мимо девчонок проплыли еще три знакомые шевелюры, но я лишь мельком отметила этот факт в своем сознании — все мое внимание было приковано к подругам.
Плечи Милисент застыли острыми углами. Она словно перестала дышать. Ч.М. что-то ей говорила, а потом просто что-то проделала над зеленушкой. Я застыла: Эрилия помогала дышать Сенти по методу мэтра Колавера.
Мой ночной кошмар набирал реальных образов. Хотелось бросится к подругам, но я медлила… «Спасительный плот» из успокаивающей пси-паутины остался далеко за спиной. Адепты-ящеры воздержались от массового мероприятия, действуя по принципу «не буди лихо — козлом отпущения не станешь». Я осталась без поддержки.
Народа на площадь прибывало все больше — встревоженные преподаватели и посуровевшие третьекурсники. Они слаженно оттесняли первокурсников на окраину периметра, перекрывая широкими спинами обзор того, что происходило в центре.
На горизонте показался злой декан боевиков. Он словом и делом расчищал путь перед собой, рычал на нерадиво сунувшихся вперед адептов, не выбирая выражений и все шел, шел, как танк, впереди группки знакомых адептов. В их руках плавно покачивались длинные, прозрачные сосуды. В них кто-то был. Мой рост играл против меня. Я почти ничего не видела. Что же там происходит?
Выйдя на площадь со стелой, парни с конца процессии остановились. Остальные двинулись в сторону больницы. Ребята установили странный сосуд возле обнесенного цепью бассейна. Тиноб, Линер… Оксиуранус…
Брови плавно поползли вверх. Какого черта? Возле меня тихо вздохнули. Офелия?! Но спросить я ничего не успела. Моя пропавшая, практически прозрачная, пра-пра блекло мерцала. Раскинув капюшон, она шипела куда-то в сторону. Но, там никого не было, лишь флер прекрасного аромата вперемешку со знойным солнцем волнами достигли моего носа. Я схожу с ума?..
— Адептка, пойдемте со мной.
На плечо легла неожиданно тяжелая рука Гарэда Совела. Всегда бодрый и цинично-агрессивный декан боевого факультета выглядел изможденным зомби. Очень уставшим зомби. Разве что голос ему не изменил.
Беспокойно поискала взглядом Милисент, а встретилась взглядом с Эрилией. Она смотрела просто в мои глаза. А потом отвела взгляд. Внутри все сжалось. И замерло. Я еще пыталась увидеть подруг, но адепты, как назло, снова стояли сплошной стеной.
— Пойдемте, адептка. Здесь и без вас сейчас справятся.
Словно робот, я последовала за метром, все еще теряясь в смутных ожиданиях-догадках. Мое сознание отупело и напрочь отказывалось воспринимать весь этот абсурд.
— А где господин ректор? — не сдержалась я на пороге такого знакомого больничного крыла. — Зачем мы здесь?
Но меня молча подтолкнули в дверной провал. Затем — на второй этаж, только крыло другое, не то, где лежат адепты. С каждым новым шагом на ноги наваливались дополнительные килограммы. Сознание не воспринимало происходящее, словно я снова провалилась в кошмарный сон.
Коридор оказался ужасно длинным. Или мне так показалось. Но остановились мы у самой дальней двери, ничем особо не примечательной. Я посмотрела на мэтра: это какой-то розыгрыш? Но почему так трудно дышать? Я покачнулась. Мэтр поддержал за плечи. Молча. Потом, открыл дверь в реальность…
В палате нервно суетился Колавер Эскул. Несколько адептов ассистировали ему и закрывали мне весь обзор. «Слишком много людей для такого маленького помещения», — мысль мелькнула и растаяла. Палата была раза в два больше той, где лежала я. У изголовья кровати «колдовала» госпожа Рас, чуть дальше — госпожа Ристэ Ноэль. При нашем появлении куратор оглянулась. Увидела меня, и как Ч.М., опустила глаза. Затем тяжело вздохнула и подошла ко мне.
— Сейчас только от тебя зависит, будет он жить или нет. Мы сделали все, что в наших силах. Я не знаю, что там произошло, только … он… уходит.
За ее спиной, с белой больничной подушки скользнула прядь черных волос с проседью.
Уходит?? Вот так просто?
Часть 1. Глава 4
Дни перетекали один в другой, тянулись, как резиновые. Все это время я была рядом с Эристелом. Отходила, лишь когда приходил мэтр Эскул для осмотра или некоторые из преподавателей — проведать. Но последним мое присутствие, обычно, не мешало.
Ректор так и не пришел в себя, не смотря на все усилия декана лекарского факультета. Не действовали и его шаманские знания, как и знания ядов госпожи Ноэль. Раны на теле Эристела заживали плохо, всего лишь поверхностно, образуя грубые рубцы. Как объяснил мне мэтр Эскул, это был результат сопротивления тела ректора на выздоровление. Он не хотел жить. И тело его слушалось, беспрекословно подчиняясь желанию. И только внешнее рубцевание — это заслуга мэтра и госпожи Ноэль. Госпожа Рас тоже не смогла пробраться в заблокированный мозговой бункер, разве что считать некоторые моменты. Но они ничего не объясняли.
Причин такого сопротивления ректора никто не мог понять. Уже то, что его, умирающего, удалось переправить через Зеркало миров, было невероятным везением. И нежелание жить господина Нага ставило всех в тупик. Серьезный «наезд» госпожи Рас на Гарэда Совела нечего не дал. Он упрямо молчал о причинах такого поведения.
Адепты-второкурсники ничего вразумительного сказать не могли, лишь общие черты того, что с ними всеми происходило. Но многие предположили, что ректор так решил почтить погибших адептов. Версия была неплоха для адептов и части преподавателей вместе с обслуживающим персоналом. Ей дали право на жизнь. Но для тех немногих, кто близко общался с ректором, фарс этой идеи был на лицо.
С легкой руки куратора и разрешения мэтра Эскула, я практически переселилась в палату к ректору. Меня негласно освободили от занятий, дабы не давать повода разным сплетням ничего не понимающему молодняку-первогодкам. Ну нет меня и нет. В первый раз, что ли? Человечка, что с меня взять? Так что времени на мысли разного рода было просто завались.
А вот те, кто постарше, все поняли. Легенду знали все, просто не ожидали увидеть воплощение пророчества в моем лице. Кто-то удивлялся из проведывающих, кто-то нет, косо не смотрели, но заинтересованные взгляды из-под ресниц мимо моей тушки не проходили. Только я не желала делиться личным. Если нам остались дни или часы, они останутся нашими. Без соглядатаев. Я так решила. И потому, без слов выходила в коридор, когда приходил очередной посетитель к господину ректору.
А
